— Прошу вас… не надо, — дрожащим голосом выдал Кучерявый.

Он то бледнел от страха, то краснел от стыда, что обоссался.

— Не надо? А как вы, уроды, убедите меня не делать этого? Деньги мне не нужны, а запугать меня нельзя. Что же вы мне предложите за свои жизни?

— Я… я… готов пообещать вам свою службу, если вы больше не будете иметь к нам троим никаких претензий, — нехотя сказал Смуглый, проявив смекалку. — Я от Жорки знаю, что вы собираете отряд охотников на демонов. Позвольте мне вступить в него. Многие говорят, что я весьма хорош в защитных техниках магии земли.

— Жорка? — сдвинул я брови над переносицей, пытаясь понять, кто это такой. — А-а-а, сообразил. Это, видать, ботаник, которого вы втроём напрягали? И, видимо, подобное альфа-поведение — тоже часть вашей борьбы за звание главного наследника?

— В том числе, — пожал плечами Смуглый.

— Ладно, как там тебя… — пощёлкал я пальцами, глядя на Смуглого.

— Григорий Александрович Чернов.

— Уговорил, Чернов. Кажется, ты единственный орёл среди петухов. Будешь месяц верой и правдой служить мне. Тогда я, наверное, сумею договориться со своей мстительностью, чтобы она простила вас. И вот этот простолюдин, который до сих пор не убрал ствол, твой слуга?

— Мой, — кивнул выпятивший грудь Григорий, не обращая внимания на признательные взгляды своих друзей.

— Он тоже будет служить в моём отряде, — решил я, почувствовав запах смерти, идущий от слуги Чернова, средних лет мужичка с военной выправкой и бесстрашными глазами бывалого вояки.

— Хорошо, — согласился Смуглый.

— Тогда за час до полуночи жду вас обоих около университета. И машину возьми. Фургон какой-нибудь. А лучше броневичок.

— Сделаю, — пообещал мой новый юнит.

— И горсть грецких орехов возьми. Я буду ими кидаться в тебя каждый раз, как вспомню твои мерзкие слова обо мне. Гарантирую, к утру ты возненавидишь орехи, — мстительно пообещал я, посмотрел на вздрогнувшего Кучерявого и улыбнулся ему. — На память.

Мой левый кулак с хрустом встретился с его носом, отправляя парня в нокаут. Его затылок ударился об стену, глаза закатились, а сам он безвольной куклой упал на обоссанную землю, орошая её кровью из сломанного носа.

— Аривидерчи, — насмешливо бросил я и вышел из переулка, услышав за спиной мощный вздох облегчения, покинувший лёгкие Петра.

Довольно улыбнувшись, я сунул руки в карманы плаща и, весело насвистывая, двинулся по опустевшим к ночи улицам. Прохожие и автомобили пропали, а окна домов расцвели жёлтым электрическим светом. И мне думалось, что в лучи света вот-вот попадёт знакомый крылатый силуэт, но Аким всё не показывался и не показывался. И только когда я добрался до гостиницы, мои уши уловили частое хлопанье крыльев, а глаза поймали очертания фамильяра, мелькнувшего в свете горящей вывески.

— Следил за этой жалкой троицей? — спросил я, практически уверенный в том, что Аким именно по этой уважительной причине не сопровождал меня во время пути к гостинице.

— Угу, гар-р-р. Они больше не подкараулят тебя. Высокий перепугался так, что портки побежал стирать. Кучерявого же слуга потащил к лекарю. Думаю, он впредь при виде тебя будет прятаться в ближайшей подворотне. Был ещё один любопытный диалог между студентами. Высокий сказал Смуглому, перед тем как покинул переулок: «Эх, не позавидуешь теперь тебе, Гриша. Спасибо, конечно, за то, что выручил, но как бы не пропал ты, служа этому монстру». А Чернов ответил, раздвинув губы в усмешке: «Скорее ты пропадёшь, чем я. Твой отец не больно-то тебя ценит, как, впрочем, и мой меня.