|
Ведь я не божество, я всего лишь человек. Поймите меня, господин Фандорин. Помогите мне. Но сначала нужно открыть вам глаза. СКВЕРНЫЙ КОНЕЦ СКВЕРНОЙ ИСТОРИИ 9 апреля, светлое воскресенье, ночь Цок-цок-цок, весело отстукивают кованые копыта по булыжной мостовой, мягко шуршат резиновые шины, плавно качают стальные рессоры. Празднично катит Декоратор по ночной Москве, с ветерком, под радостный перезвон пасхальных колоколов, под пушечную пальбу. На Тверском иллюминация, горят разноцветные фонарики, а по левую руку, где Кремль, небо переливается всеми оттенками радуги - фейерверк там, пасхальный салют. На бульваре людно. Голоса, смех, бенгальские огни. Москвичи раскланиваются со знакомыми, целуются, где-то даже хлопнула пробка от шампанского. А вот и поворот на Малую Никитскую. Здесь пустынно, темно, ни души. - Стой, милый, приехали, - говорит Декоратор. Извозчик спрыгивает с козел, открывает дверцу разукрашенной бумажными гирляндами пролетки. Сдернув картуз, произносит святые слова: - Христос Воскресе. - Воистину Воскресе, - с чувством отвечает Декоратор, и, откинув вуаль, целует православного в колючую щеку. На чай дает целый рубль. Такой уж нынче светлый час. - Благодарствуйте, барыня, - кланяется извозчик, растроганный не столько рублем, сколько поцелуем. Хорошо, ясно на душе у Декоратора. Безошибочное, никогда не подводившее чутье подсказывает: сегодня великая ночь, все напасти и мелкие неудачи останутся в прошлом. Впереди, совсем близко счастье. Все будет хорошо, очень хорошо. Ах, какой замыслен tour-de-force! Господин Фандорин как мастер своего дела не сможет не оценить. Погорюет, поплачет - в конце концов, все мы люди - а потом задумается над произошедшим и поймет, непременно поймет. Ведь умный человек и, кажется, умеет видеть Красоту. Надежда на новую жизнь, на признание и понимание согревает глупое, доверчивое сердце Декоратора. Трудно нести крест великой миссии одному. Христу - и тому Симон Киринеянин плечо под крест поставил. Фандорин с японцем сейчас несутся во весь опор на Рогожский вал. Пока найдут 52 нумер, пока будут дожидаться. А если что и заподозрит чиновник особых поручений, то в третьеразрядном "Царьграде" телефонного аппарата ему не сыскать. Время имеется. Можно не спешить. Женщина, которую любит коллежский советник, набожна. Сейчас она еще в церкви, но служба в ближнем храме Вознесения скоро закончится, и к часу пополуночи женщина непременно вернется - накрывать пасхальный стол и ждать своего мужчину. Ажурные ворота с короной, за ними двор, темные окна флигеля. Здесь. Декоратор откидывает с лица вуаль, оглядывается по сторонам и ныряет в железную калитку. С дверью флигеля приходится повозиться, но ловкие, талантливые пальцы свое дело знают. Щелкает замок, скрипят петли, и вот Декоратор уже в темной прихожей. Ждать, пока обвыкнутся глаза, не нужно, привычному взгляду мрак не помеха. Декоратор быстро проходит по темным комнатам. В гостиной секундный испуг: оглушительно бьют огромные часы в виде лондонского Биг Бена. Неужто уже так поздно? Декоратор в смятении смотрит на свои дамские часики - нет, спешит Биг Бен. Еще без четверти. Надо выбрать место для священнодействия. Декоратор сегодня в ударе, парит на крыльях вдохновения. А что если прямо в гостиной, на обеденном столе? Будет так: господин Фандорин войдет вон оттуда, из прихожей, включит электрическое освещение и увидит восхитительную картину. Решено. Где тут у них скатерти? Порывшись в бельевом шкафу, Декоратор выбирает белоснежную, кружевную и накрывает ею большой, тускло мерцающий полировкой стол. Да, это будет красиво. В буфете, кажется, мейсенский сервиз? Расставить фарфоровые тарелки по краешку стола, кругом, и разложить на них все изъятые сокровища. Это будет лучшее из всех творений. Итак, декорация продумана. |
