Впрочем, в конце концов она поняла, что иного ответа не добьется. Встала с кресла и как-то так задумчиво окинула меня взглядом.

— Хорошо, мистер Морган. Кое-что здесь не совсем складывается, но что — вы мне, конечно, не скажете.

— А что говорить? — отозвался я, быть может, с чрезмерной скромностью. — Такое сплошь и рядом по всему Майами.

— Да-да, — сказала она. — Плохо только, что все это «сплошь и рядом» отчего-то вокруг вас сосредоточено.

Я исхитрился не сказать ей: «Если бы вы только знали…» — и проводил гостью к выходу.

— Несколько дней здесь будет дежурить полицейский, для вашей безопасности, — произнесла она.

Как раз при этих словах я распахнул дверь, за которой обнаружился сержант Доукс, практически в той же самой позе, в какой мы его оставили, — злобно вытаращившись на вход. Я тепло попрощался с обоими посетителями и, захлопывая дверь, успел заметить немигающий взгляд Доукса.

Внимание ФБР Риту нисколько не успокоило. Она по-прежнему прижимала к себе детей и разговаривала односложными эмоциональными восклицаниями. В общем, я немного посидел со всем семейством на диване, пока Коди и Эстор не изъерзались. Тогда Рита сдалась, поставила для детей фильм, а сама пошла в кухню, где занялась альтернативной терапией — стала греметь кастрюлями и сковородками, а я удалился в специальную комнатушку, которую жена прозвала «кабинетом Декстера».

Список недружественных мне лиц значительно вырос: Доукс, Коултер, Сальгеро и вот теперь ФБР.

И, конечно же, сам Вайсс. По-прежнему на свободе, по-прежнему охотится за мной и жаждет мести. Попытается ли он снова напасть на детей? Выскочит ли к ним, хромой, из тени? Может, на сей раз он наденет непробиваемые штаны с бронированной ширинкой? Если так, то мне придется все время быть рядом с детьми — вот только это не лучший способ изловить Вайсса, особенно если он попробует устроить что-то новенькое.

А если он намерен убить меня, то мне опасно находиться рядом с Коди и Эстор — судя по тому, так он взорвал дом, его явно не заботит возможный сопутствующий ущерб.

Как же быть? Больше всего я хотел защитить детей. Какое странное прозрение — оказывается, их безопасность заботит меня не менее сильно, чем сохранение моей тайны. Это не сочеталось с тем, как я себя воспринимал, с тем образом, который тщательно для себя выстроил. Конечно, выслеживать хищников, охотящихся за детьми, всегда доставляло мне особое удовольствие, но я ни разу не задумывался почему. Разумеется, я выполню свой долг перед Коди и Эстор — как их приемный отец и, что гораздо важнее, как их проводник по Пути Гарри. Но оттого, что одна только мысль о попытке причинить им вред заставляла меня трястись над детьми, словно курицу над яйцами, было как-то неуютно.

Необходимость остановить Вайсса приобрела совершенно новый смысл. Я теперь был Папочка Декстер, я обязан сделать это еще и ради малышей, а не только для себя самого, и от переживаний за них я испытывал прилив чего-то опасно похожего на эмоции.

Хорошо. Значит, мне надо предугадать следующий ход Вайсса.

Я достал блокнот и еще раз пролистал рисунки, быть может, подсознательно надеясь заметить что-то такое, что раньше пропустил: к примеру, его новый адрес или даже предсмертную записку. Увы, ничего неожиданного в блокноте не нашлось, а новизна впечатлений притупилась и уже не было так приятно рассматривать собственные портреты. Мне, наверное, даже Мона Лиза с моим собственным лицом не понравилась бы, а тут-то была отнюдь не Мона Лиза. Так, случайные наброски, а на последней странице — просто мешанина изображений, без сколько-нибудь глубокого проникновения в мою душу.

Конечно, врагу важнее было раскрыть меня, чем создать великое произведение искусства… или нет? Я запнулся и стал разглядывать более проработанные рисунки — те, на которых изображались и другие объекты.