Хотя какой он старый - лет сорок, не больше, почти ровесник Тиналиса. Сразу видно - хворь его одолевает. Лежит на кровати бледный-бледный, в одеяла укутан, холодный компресс на лбу, на столе склянки-бутылочки - то ли лекарства, то ли яд на случай, если уж совсем невмоготу жить станет. Рядом какая-то женщина суетится, не то жена, не то служанка, не то любовница, не то все вышеперечисленное одновременно. У этих баронов попробуй разбери. Хлопочет, охает да ахает, а барон только стонет в ответ, мечется. В нашу сторону даже головы не повернул, хоть когда тролль в комнату входит, волей-неволей внимание обратишь. Совсем, видать, плох…

    -  Вы звиняйте, у него со слухом не очень стало в последнее время, - объяснился за своего господина ратник, что нас провел в покои барона. И заорал:

    -  Ваше высокоблагородие, тут это, гости к вам пожаловали!

    -  Гхо-кхэ-кхэ-сти? - Мутный взгляд барона попытался было сфокусироваться на нашей команде, да не вышло. - Кха-кхие тха-кхие гхо-кхэ-сти?

    -  Старые и добрые! - вперед вышел Тиналис. - Или ты, старый пройдоха, уже богатыря прославленного не узнаёшь?

    -  Тхи-налис? Гхо-споди, кха-кхими судьбха-ми? Кхэ-кхэ…

    -  Да вот проезжал мимо, дай, думаю, в гости к

    старому другу заеду! А ты, я гляжу, все помираешь, неужто никак на тот свет добраться не получается?

    -  Тха вот, тхяж-кхая судьбха тхакая… - отхаркивал барон, хоть на лице его, невиданное дело, появилось нечто похожее на улыбку, - Лек-кха-рства дхай! - приказал он жене-любовнице-служанке, и та послушно влила ему в рот какой-то бордовой жижи - лучше барону не стало, лицо только сильнее побледнело, зато взгляд сфокусировался и речь нормализировалась. - И действительно, Тиналис, кто бы мог подумать! Рад, рад - решил сдержать слово, старика на склоне лет повидать?

    -  Тебе по этому склону еще катиться и катиться! - усмехнулся Тиналис, будто и не у постели умирающего стоял. - Или не тебя с Брунгвальдова поля полумертвого вынесли, десять тысяч полегло, один ты остался. Или не тебя Лихая Чума в Сартааре стороной обошла? Как сейчас помню - мертвый город и знакомый барон, один-оденешенек, еще бледнее, чем сейчас, по улицам шатается? Или не ты неделю в ледяном море после кораблекрушения проторчал, пока тебя китоловы не вытащили? Так что не прибедняйся, а лучше обними старого друга!

    -  Я бы рад, Тиналис, да вот видишь, сил подняться даже нет… - горько вздохнул барон. - Видно, на этот раз старуху костлявую мне уже не обмануть, нашла да пришла по мою душу… Ты лучше расскажи, что в мире творится. А то сам знаешь - мы тут в глубинке в своем соку варимся, про свет белый ничего не ведаем…

    -  Все как обычно, - пожал плечами богатырь, - кто-то воюет, кто-то мирится, кто-то землю пашет, а мы, герои, подвиги совершаем. Вот сейчас на дракона идем с друзьями верными, а так даже не знаю, о чем тебе поведать, старый друг… Вот скажи, ты историю про чунгуйского царя слышал?

    -  Царя? - удивился барон. - Так в Чунгуе вроде, сколько себя помню, президентов избирали…

    -  В том-то и дело! - начал Тиналис. - Избирали, пока не доизбирались - пошла у них заварушка, брат на брата, сын на отца, аж небо почернело, и тут откуда ни возьмись появляется молодой воин в сияющих доспехах и говорит, что его сами боги послали, что он праправнук последнего чунгуйского царя, что две с лишним сотни лет назад был свергнут.