|
Я поспешил в приемный покой и прибыл как раз в тот момент, когда он входил. Глаза графини загорелись. Он держал в руках две коробки, и, когда он поставил их на пол, она мгновенно поднялась и отстранила его. Я, разумеется, тщательно установил прежние печати на место — в Аппарате мы на это спецы, — и коробки выглядели так, словно их ни разу не касались с тех пор, как они покинули место изготовления. Графиня выбрала одну из них. Открыла. Вид у нее был такой, будто она собиралась разрезать именинный пирог. — Ого! — воскликнула она. — Новенький, последней модели, так и сияет! Что я вижу? К нему подключаются микрофон и ленточный магнитофон! Чудесно. Цветовое оформление тоже очень милое. Она умело вставила энергоэлемент и проверила счетчик. Подключила микрофон. — Кто первый? Я не очень-то был уверен, что она не всадит в кого-нибудь нож. Поэтому подтолкнул к креслу Прахда. Тот, нервничая, умостил свое сухощавое тело с краешку. — Вы владелец этой больницы? — спросила она его непринужденно. — Нет, нет. — Прахд указал на меня. — Он владелец. То есть я хочу сказать, он начальник. Если у вас какие-то жалобы… — Пока никаких, — сказала графиня Крэк, ласково улыбаясь. Она надела шлем на его лохматую голову. Потом повернулась ко мне: — Если бы вы подождали в холле, Солтен…— Одной рукой она держала микрофон, другую поднесла к выключателю, готовясь привести шлем в действие. Я вышел. И приник ухом к плотно закрытой двери. — Сон, сон, сладкий сон, — проговорила она. — Вы меня слышите? Приглушенное «да». — Вы готовитесь сделать операцию. Вы сделаете ее очень умело. Вы не внесете в физическое тело никаких изменений. Другими словами, вы не будете трогать мои конечности и железы. Это понятно? Приглушенное «да». — Вы ограничитесь несколькими шрамами и изъянами и постараетесь, чтобы раны быстро зажили и чтобы не осталось еще каких-нибудь шрамов или изъянов. И без глупостей. Ладно? — Ладно. — Теперь, — продолжала она, — если вы, или Солтен, или какой-либо другой мужчина вздумаете потрогать мое тело или войти с ним в любой сексуальный контакт, пока я буду находиться под наркозом, вы должны применить электронож к себе или к ним. Понятно? — Понятно. — И пока я буду под наркозом, вы не должны ничего говорить между собой или мне. Понятно? — Да. — Далее, если вы нарушите какое-либо из своих обещаний, то почувствуете себя так, будто у вас в голове взрываются атомные бомбы. Ясно? — Ясно. — А теперь вы забудете, что я вам говорила, и, когда проснетесь, будете считать, что я расспрашивала вас о вашей профессиональной квалификации. Договорились? — Хорошо. Щелчок. Она выключила шлем. Через минуту Прахд, спотыкаясь, вышел за дверь. Я наблюдал за ним очень внимательно. Мне нужно было убедиться, что этот шлем не работает, если я со своим защитным устройством нахожусь от него не далее двух миль. Доктор утирал лицо, шепча: — Боги, атомные бомбы! Понимаю, что вы имеете в виду! — Он заковылял по коридору в свою операционную. Шлем был в порядке. Если бы Прахда загипнотизировали, он бы не вспомнил это! Бояться было нечего. — Солтен, — позвал меня ласковый голосок. |
