— Я шел вслед за Каллендером. Я шел за ним с того самого момента, как он обнаружил этот адрес в газете. Мой номер в отеле «Ричмелл» по коридору прямо напротив его. У меня номер 510, а у него 511.

Мейсон взглянул на него нахмурившись.

— Я узнаю о вашем деле больше, после того как переговорю с Лоис Фентон. Пожалуйста, проследите, чтобы она не опоздала. Точно в десять тридцать.

Когда Шелдон вышел, Мейсон обратился к Делле Стрит:

— Эта лошадь, и все эти претенденты на нее, и пулевая рана, и танцовщица с верами. Не хочешь проехаться, Делла?

— Куда?

— В Паломино.

— С удовольствием.

— Тогда поехали, — сказал Мейсон.

Глава 4

Первоначально Паломино представлял собой захудалый западный городишко на перекрестке дорог. Затем, буквально на глазах, когда здесь стали разворачиваться широкие строительные работы на огромной дамбе, городишко разросся в настоящий город. Старые здания, ветхие и облупившиеся, отступили на задний план, уступив место спешно возведенным деловым кварталам, состоящим из павильонов, крытых площадок; старые грузовики‑рефрижераторы превратились в склады; время от времени вдоль улицы припарковывались трейлеры с фирменными знаками на бортах.

Компания «Грэнд Миллинери» делала бизнес на контейнерных перевозках. Компания «Элит. Готовое платье» расположилась в переоборудованном грузовике, а отель «Рити» состоял из аккуратного фасада, за которым располагалось четыре или пять крытых павильонов, поставленных рядами, как армейские бараки.

Вытянутое облупившееся здание, известное как «Мейерс‑Холл» в те дни, когда еще в городках на дальних переездах время от времени устраивались танцульки, теперь вмещало в себя шумный ночной клуб под названием «Трилистник».

Электричество превратилось со временем в самое дешевое из имеющихся удобств, и фонари ярко освещали странное скопление людского жилья. На переоборудованных товарных вагонах светились красные неоновые вывески, а на стенах «Трилистника» художник изобразил трехлистное растение цвета яркой зелени, казавшейся еще ярче в свете зеленых огней. Эти огни придавали всему месту вид таинственный и причудливый. В двери ночного клуба входили и выходили мужчины и женщины, напоминавшие жуткие очертания каких‑то оживших призраков.

В самом клубе все было заполнено столиками, и только в углу этого помещения, похожего на амбар, оставался квадрат свободного места, где «оркестр» из пяти человек изображал музыку; ее грохот полностью возмещал отсутствие какой‑либо мелодии.

Перри Мейсон и Делла Стрит, которые благодаря своей нездешней наружности смогли добыть столик недалеко от оркестра, обменивались отрывочными фразами в перерывах между номерами программы и ревом музыки.

— Такое впечатление, что здесь вот‑вот рванет динамит, — заметила Делла Стрит, прихлебывая кофе, — все готово, и только… выжидают момент.

— Здесь все может случиться, — сказал Мейсон.

К их столику, усмехаясь, приблизился широкоплечий мужчина с огромными ручищами, в неказистом костюме, весьма широком в талии, но плотно облегающем его мощные плечи.

— Извините, мистер, — обратился он к Перри Мейсону, — у нас здесь слегка не хватает партнерш для танцев. Я к вам послан вон от того столика. Мы подумали, что молодая дама не откажется потанцевать.

Делла Стрит одарила его улыбкой.

— Извините, — сказала она, — но сегодня я не танцую.

— Ну, в чем дело, так не годится! А может, мы сумеем переубедить вас?

Улыбка Деллы была дружелюбной, но голос твердым:

— Ничего не выйдет.