Я вышел в коридор и увидел симпатичную женщину средних лет в светлом брючном костюме.

– Проходите, присаживайтесь. – Я пропустил вдову нефтяного магната в кабинет. – Чай, кофе?

– Георгий Михайлович, – посетительница посмотрела на сидящих за своими компьютерами Нонну и Зураба, – я хотела с вами поговорить наедине. Прошу извинить, для меня это крайне важно.

Зураб понимающе глянул на меня, пошептался с Нонной – и они удалились.

– Если можно, стаканчик воды, – вдова присела и поправила прическу. – Я прошу прощения, что резко с вами говорила по телефону, когда вы мне позвонили…

– Геша, будь добр, принеси из буфета сок, – крикнул я охраннику. – Извините, Ольга Викентьевна. Это вы должны меня простить за бестактность. Вы не против, если я закурю?

– Ради Бога…

Ухоженная дама, минимум косметики, душноватый запах дорогих французских духов, глаза… Глаза какие то отсутствующие. И очень неспокойные руки. То поправляет брюки на колене, то открывает и закрывает сумочку. Волнуется.

– Георгий Михайлович, я почему то очень вам верю. – Женщина пригубила апельсиновый сок. – Вам и вашему Агентству. Потому и пришла. С чего же начать?…

– Вы, главное, не волнуйтесь, – я нутром оперативника почуял: будет что то интересное. Выдвинул верхний ящичек стола, нажал кнопку записи цифрового диктофона.

В глазах вдовы заблестели слезы. «Ну вот, – подумал я, – только женской истерики мне не хватает».

– Георгий Михайлович, хочу вам признаться – Илья погиб из за меня…

– Не понял… При чем здесь вы?

И вдова рассказала мне о многочисленных любовницах своего покойного супруга, о том, как она дважды заставала его с девицами прямо в квартире, в кабинете… После очередного семейного скандала она поехала снять стресс в ресторан «Санкт Петербург» на канале Грибоедова и познакомилась там с бывшим офицером, воевавшим в Чечне. Случайный знакомый по имени Иван нуждался в деньгах. Ольга Викентьевна предложила ему за деньги убить мужа. Иван согласился…

Вдова подошла к окну, продолжая утирать слезы. И вдруг положила руки мне на плечи.

– Э э, – опешил я. – Мадам, вы что?

– Георгий, – горячо зашептала мне в ухо Ольга Викентьевна. – Вы как раз тот мужчина, о котором я мечтала…

Так, попал! Главное, не дергаться, это провокация.

Заглянувшему в кабинет Шаховскому предстала занятная картина: заплаканная вдова обнимает за шею сидящего подполковника Зудинцева и гладит ему волосы.

– Во дает, опер! – присвистнул Шах и, громко расхохотавшись, пошел делиться новостью по кабинетам.

– Ну, погоди ты у меня…

Внезапно вдова резко отшатнулась.

– Простите, Георгий… Михайлович. Это все нервы…

И рассмеялась. Резко, истерично…

* * *

«Итак, убийство раскрыто», – думал я, провожая вдову Пупыша до автомобиля.

Слез на лице Ольги Викентьевны как не бывало. Она спокойно села за руль шикарного «лексуса», надела темные очки, махнула мне рукой и, лихо развернувшись, вырулила в узкую арку.

Нет, что то здесь не так. Ведь Ольга Пупыш, по сути, ни о чем меня не просила. Пришла, чтобы исповедаться, снять грех с души. По идее, я обязан сейчас передать ставшую мне известной информацию следствию. Нет, не надо торопиться.

В коридоре Агентства витал приторный запах французских духов вдовы. Я подошел к окну с видом на большой питерский «колодец». Вдова…

– Родион, возьми тачку и срочно дуй в психдиспансер, – поймал я за рукав куда то спешившего Каширина, – это на Старо Петергофском проспекте…

– Михалыч, у меня другое задание.