Скиф вылил на него ведро ледяной воды.

– Зачем заложил хозяина? – спросили его на первом допросе.

– Вы что, мужики, с дуба рухнули? – пробормотал разбитыми губами Дроздов.

И получил в челюсть.

Дроздова, действительно, неделю назад вызывали в Главное следственное управление, допрашивали по одному из уголовных дел, связанному с компанией. Но Валентин заранее согласовал все свои ответы на предполагаемые вопросы следователя с одним из замов Пупыша и от этой линии на допросе не отступал.

Ошибка? Ложный донос? Проверка?

Объяснить что то парням оказалось невозможно. После серии избиений Дроздову объявили, что он приговаривается к месяцу исправительных работ…

Каких работ? Кем приговаривается?

Валентину даже не дали позвонить жене. Сказали: она в курсе, что командировка мужа задерживается. Целый месяц Дроздов вместе с двумя десятками таких же бедолаг – проштрафившихся работников компании из разных филиалов – пахал на ферме, как раб на плантации где нибудь в Южной Америке. Копал ямы, клал кирпичи, рубил кустарник… Кормили работников вонючей баландой. Территория фермы охранялась часовыми. За плохую работу прилюдно пороли розгами.

Приезжал сюда и барин, Илья Пупыш.

Он вскользь глянул на своих рабов, и по губам его проскользнула брезгливая усмешка. С Пупышем были гости – пара известных депутатов Госдумы. Приехали они поохотиться. Жили Пупыш и гости в огромном тереме, к которому «рабам» запрещалось даже приближаться…

– Почему вы решили, что вас везут убивать? – спросил следователь у Дроздова.

– Я уже знал, что некоторые сотрудники фирмы бесследно пропали… Мне была уготована та же участь…

* * *

Конечно, я в своей оперской практике с чем только не сталкивался… Но то, что я услышал, показалось мне невероятным.

– Что ж не арестовали Пупыша, Сергей Петрович? – спросил я.

Середа развел руки.

– А как вы думаете, Георгий Михайлович, почему?

– Думаю, что свидетели куда то подевались. Или отказались от своих показаний…

– Мыслите правильно.

И Середа рассказал, что на ферме оперативники не обнаружили ни одного раба… Что Валентин Дроздов после допроса в Кингисеппском РУВД больше нигде ни разу не появлялся. Жена его говорит, что с мужем давно не живет – но это не правда, в командировку в Кириши Дроздов уезжал из дому. А в следственном отделе в Кингисеппе случился пожар, и протокол допроса Дроздова сгорел с другими бумагами.

– Даже фотографии его нет ни одной, – сокрушенно вздохнул Середа.

– Быть не может! – удивился я. – А в паспортном столе?

– А он не был в Питере прописан, с Украины прибыл. Послали туда запрос, но он затерялся.

– Ну а приметы у Дроздова какие нибудь есть? – допытывался я.

– Примета одна – татуировка. Птичка пингвин… Когда малолеткой был – в зону по дурости угодил, там и отметили его.

Так – так так…

– Интересно, Сергей Петрович… А мне почему то казалось, что пингвин – это что то с морем связанное, с севером.

– Я тоже так раньше думал, Георгий Михайлович. Но я специально к Валдаеву обратился – знаете, наверное, нашего знатока тюремного фольклора?

Я кивнул – кто ж не знает легендарного опера…

– И Валдаев мне все объяснил.

«Пингвин» расшифровывается просто – прости и не грусти, виноватого искать не надо.

* * *

– Что с тобой? – тревожно спросила Галина, поставив подогревать ужин.