– Только не надо кричать, ладно? – твердо попросил я.

Девушка кивнула.

– Посмотри, что нибудь пропало? Но ничего не трогай.

Лана обошла комнату, стараясь не ступать в лужу крови.

– Ящик. Ящик с Буддами. Все остальное на месте.

Теперь я и сам видел, что раскуроченного, а потом на живую нитку заколоченного мной ящика в комнате не было.

– Пойдем отсюда, – я потянул свою спутницу за руку.

Мы сидели на кухне и курили.

– Надо вызвать милицию… – Лану трясла нервная дрожь – кончики пальцев так и ходили ходуном, да и голос дрожал.

– Вызовем… Только скажи мне, зачем убийцам какие то глиняные фигурки? – я знал ответ, но мне хотелось услышать, что скажет Лана.

– Не знаю, не знаю… – она согнулась в три погибели и уткнулась лицом в коленки.

Кухня была уставлена водочными бутылками. Почти все они были пусты. Но полстакана водки я все же нацедил. Лана поперхнулась, когда я силой влил ей в рот обжигающую жидкость. На щеках ее проступил румянец, глаза приобрели осмысленное выражение.

– Лана, вся проблема именно в этих Буддах. Кому нужен слепой художник? Кому он мог перейти дорогу? Вероятнее всего, он помешал тем, кто пришел за этим твоим ящиком. Кто же про него знал, кроме тебя?

– Только те, кому я его должна была передать. Люди из буддийской общины.

– Кто они такие?

Лана толком не знала. Эти два молодых монаха прибыли в Россию из Внутренней Монголии всего месяца три назад, чтобы нести свет веры и искать новых адептов древнего вероучения. Одного звали Намгандорж, второго – Юржагин. Ей поручили им позвонить по приезде и сообщить, что привезла посылку. Забрать ящик должны были они сами. В лицо она их не знает, но какие то два желторясника были на тусовке. Может быть, это были они.

– В ящике было что то еще, кроме Будд? – спросил я.

– Я его даже не открывала.

Я думал: стоит говорить ей про кокаин или нет?

Пожалуй, стоило рискнуть – я и так уже вляпался по самые уши в эту дурацкую историю.

Я отсыпал Лане щепотку порошка из своего свертка.

– Ты знаешь, что это такое?

Она осторожно принюхалась, затем лизнула его кончиком языка.

– Кокаин?

– Ответ верный, – я протянул ей осколки Будды. – Это было внутри.

– Не может быть…

– Здесь кокаина на несколько тысяч долларов. Сколько фигурок было в ящике? Считай сама. За это могли прирезать не только Фаруха.

– Господи… я ничего не знала. Какие сволочи! – Лану опять начало трясти.

Я обнял ее и прижал к себе. Рубашка там, где она соприкасалась с лицом Вересовской, промокла. Я чувствовал, что и мои силы на исходе.

– Где здесь телефон?

– В комнате Фаруха, – Лана махнула рукой по коридору, – нет, не там, где он лежит… Погоди, я – с тобой.

Она вцепилась в мой локоть. Я взглянул на пейджер. Девятый час утра. Какой длинный день… Хорошо быть криминальным репортером, всегда знаешь, куда и кому звонить.

Мне повезло. Начальник «убойного» отдела Центрального РУВД был уже на месте.

– А, Володя! Рановато ты сегодня звонишь – у нас все тихо.

– Не хотелось бы вас огорчать, Анатолий Александрович, но на Пушкинской убийство. В «Дыре».

– Погоди, я об этом ничего не знаю… – в голосе «убойщика» слышалось удивление.

– Вот я и звоню сообщить, только… приезжайте сами, Анатолий Александрович.

– Хорошо, Володя. Будем там через десять минут.

Я снова стал крутить телефонный диск.