Андрей Константинов. Дело о глиняных Буддах
Рассказывает Владимир СОБОЛИН
«…Инициативен. Не ленив. На рабочем месте бывает редко. Выполняет большой объем работы. …Существуют претензии к точности и достоверности поставляемой им информации. Однако изменить стиль и методы работы Соболина пока не удалось. Считает, что главное достоинство настоящего репортера (к каковым он себя относит) – оперативность, а достоверность должна достигаться в результате проверки принесенных им фактов. Кто будет осуществлять эту проверку, не уточняет. Под предлогом большой загруженности постоянно опаздывает на совещания, планерки и летучки, проводимые в агентстве. …Как профессиональный – в прошлом – актер, является основным организатором всех культурных мероприятий агентства. По мнению сотрудников, особенно ему удается роль Деда Мороза (видимо, сказывается многолетняя практика). Любит цитировать Шекспира, хотя, по нашим данным, в его пьесах никогда не играл. …Женат. Жена Соболина также работает в агентстве». Из служебной характеристики
Из сонного кошмара меня рывком выбросило в серое петербургское утро. Анюта шевельнулась рядом, но не проснулась. На письменном столе пищал пейджер. Я нажал кнопку. Пищать перестало, на экране высветилось: «Срочно позвони мне на трубу. Повзло. 7.10». С кухни я набирал номер второго по значимости руководителя нашего агентства – Николая Повзло. – Это Соболин, – сказал я, когда он снял трубку. – Что там случилось: арестовали кого или грохнули? – Ты у нас человек искусства – слышал что нибудь про такую художницу: Лану Вересовскую? Какие художницы в семь утра? Никого я в это время суток не помню… – Ну, она дочь Вересовского, – продолжал Повзло. – Да ты спишь, что ли? Тут до меня дошло, какого именно Вересовского имеет в виду Николай. Того самого, московского – Виктора Семеновича, который был простым младшим научным сотрудником советского НИИ и за восемь лет сделался одним из богатейших людей России. Мало того, поговаривали, что он фактически заправляет теперешней кремлевской политикой. В Москве его зовут в соответствии с модой на сокращения просто: ВСВ. Но про то, что у него есть дочь и эта дочь – художница, я не знал. – Коля, я же театральный актер, а не маляр, – сказал я Повзло, – это же совершенно разные тусовки, да я, собственно, и не был никогда вхож в бомонд. А чего с ней случилось, с этой Ланой? – Она прилетает сегодня в Питер, привозит сюда свою инсталляцию. Будет выставлять ее в «Дыре». – В какой дыре? – спросонья я бываю не слишком сообразительным. Повзло это уже успел узнать за три года нашего с ним знакомства, а потому не стал обзывать меня идиотом, а объяснил, что «Дыра» – это такая галерея современного искусства, где периодически проходят всякие инсталляции, перфомансы и прочие выставки. Место это пользуется популярностью у петербургских художников, куаферов, модельеров и музыкантов, и – дурной славой у питерской милиции: то наркотики, то драки, то скандал с битьем посуды. А что поделаешь: люди искусства – народ горячий, с тонкой нервной организацией. Это я знаю по собственному опыту. Когда Повзло закончил свои пояснения, я вяло поинтересовался, чего он – в связи с приездом Вересовской – от меня хочет. Выяснилось, что зачем то мне следовало с ней встретиться и сделать интервью: об искусстве и о папе Вересовском. – Она прилетает в тринадцать двадцать. Постарайся встретиться с нею сегодня, – сказал мне на прощание Повзло.
* * *
Пассажиры рейса «Москва – Петербург» – вылет из аэропорта «Шереметьево» в 12. |
