Грэмпс укоризненно покачал головой.

— Теперь я уже не удивляюсь, — с сокрушенным видом сказал он, — что людей, которые стремятся помочь следствию, можно по пальцам пересчитать. Официальные органы сами ведут себя так, что просто руки опускаются… Давай, сынок, решили идти, так пошли.

Они вышли на улицу и сели в машину Дюриэа. Прибыв в контору, Дюриэа позвонил шерифу и потребовал, чтобы тот немедленно приехал к нему. Шериф привез с собой пачку свежеотпечатанных фотографий, полноразмерных копий письма, найденного рядом с телом Прессмана.

— А теперь Грэмпс, — жестко сказал Дюриэа, — я вам кое-что покажу.

Он достал полученную им от Грэмпса газету, положил ее изрезанную страницу на фотокопию письма, а затем поднял голову и с угрожающим видом взглянул на Грэмпса.

— В чем дело? — невинно поинтересовался Грэмпс.

— Да, все примерно так, как я предполагал, — заявил Дюриэа.

— Нет ни малейшего совпадения с полосками бумаги, которые были наклеены в записке.

— Ну и что? — спросил Грэмпс. — Это что, очень важно?

— Это действительно очень важно, — холодно ответил Дюриэа. — Это значит, что вы принесли фальшивую улику прокурору.

Грэмпс удивленно поднял брови.

— Ты меня имеешь в виду? Ты думаешь, что это я…

— Да.

— А чем ты можешь это доказать?

— Вы принесли мне эту газету и рассказали всю эту историю, — сказал Дюриэа, — и следовательно, вся ответственность будет возложена на вас.

Глаза Грэмпса, казалось, смеялись.

— Ну что ты, сынок, — сказал он. — По-моему, ты делаешь из мухи слона.

— Я не делаю из мухи слона, — резко ответил Дюриэа. — Может быть, вас это удивит, но тот номер газеты, который нас интересует, тот самый, из которого были вырезаны заголовки, находится в целости и сохранности у меня в конторе.

Так ты хочешь сказать, — удивился Грэмпс, — что все это время знал, что у тебя здесь еще одна газета. А может быть, прежде чем обвинять меня в том, что я сбиваю следствие и фабрикую фальшивые улики, тебе следовало бы задуматься, а не пытается ли кто-то другой сыграть с тобой злую шутку?

— Одна настоящая улика и одна фальшивая, — задумчиво сказал Дюриэа. — Вы подбросили нам фальшивую. Поскольку вы это упорно отрицаете, придется вам устроить проверку на детекторе лжи.

Грэмпса, похоже, это не смутило ни в малейшей степени.

— Хорошо, мой мальчик. Хорошо, пусть будет так. Но ты все говоришь о своем номере газеты с такой уверенностью, как будто она уж никак не может быть фальшивкой. А тебе не кажется, что было бы, по крайней мере, справедливо, если бы ты и ее сравнил с теми фотокопиями?

Дюриэа попытался было что-то возразить, но потом с холодным достоинством, взяв себя в руки, вынул из сейфа газету, открыл ее и разложил порезанную страницу поверх фотокопии.

Какое-то время на его лице еще сохранялось хмурое выражение, пока он туда-сюда двигал газету, пытаясь наложить ее как можно точнее, но затем внезапно гнев и недовольство исчезли, уступая место самому невероятному изумлению.

Грэмпс Виггинс, который глаз не сводил с его лица, наблюдая, как меняется его выражение, полез в карман за своей любимой трубкой.

— Вот так-то, мальчик мой. Обе они фальшивые. И я надеюсь, что это заставит тебя не доверять уликам и вещественным доказательствам, которые внезапно появляются на свет Божий уже после убийства.

Дюриэа бросил жалобный взгляд на шерифа и слабым голосом сказал:

— Хорошо, Грэмпс, вы нам больше не нужны.