– Между прочим, он расспрашивал меня о тебе, – сказала Ленка, очевидно желая утешить меня.

«Не забыл, значит, – подумала я. – Это приятно».

Бахтенко был большой и очень смешной мальчик, самый тихий в нашей университетской тусовке. Я знала, что нравлюсь ему, и была не прочь пококетничать с ним. Но умный мальчик Женя мыслил только идеальными категориями, кокетства он не признавал. На практике в Бокситогорске мы заблудились с ним в лесу и уже ночью выбрались на окраину какой то деревни. Спасаясь от холода, залезли в баню. Там было тепло и пахло березовыми вениками, видно, топили ее этим вечером. Голодные, мы улеглись на широкий теплый еще полок, и я приготовилась быть неприступной, но Женя взял меня за руку и уснул. Это было так неожиданно и так трогательно – Тристан и Изольда в деревенской бане. Очень смешной мальчик.

– А где он сейчас? – спросила я.

– Женька теперь большой человек – работает в Бюро Региональных Расследований, скоро будет таким же знаменитым, как твой Обнорский.

– Обнорский не мой, – машинально поправила я. – А он знает, что я работаю в «Золотой пуле»?

– Он читал твои материалы в вашей газете.

– И что сказал?

– Сказал, что раньше ты писала лучше.

– Вот свинья! – лениво усмехнулась я. – У тебя нет его телефона, может, как нибудь позвоню, отругаю?

Ленка порылась в сумке и со словами: «Знай наших!» – выдала мне визитную карточку Евгения Юрьевича Бахтенко. Я повертела ее в руках и сочла полиграфическое исполнение чересчур претенциозным – голограмма была здесь явно лишней. Мы еще посидели, допивая теплое пиво, потом Ленка заторопилась, ей нужно было успеть за сыном в детский сад.

По дороге домой я подумала, что она в чем то права и быть замужем, наверное, совсем неплохо. Особенно если тебе скоро стукнет тридцать лет. Моя школьная подруга, учительница математики, изображает этот возраст формулой (30 минус N), где N стремится к нулю. «Грустно, – подумала я, – обводя взглядом мужчин, сидящих передо мной в метро, и зачем то снова вспомнила о Скрипке».

* * *

Дома была одна Сашка, которая на мой вопрос: «Кто нибудь звонил?» – ехидно буркнула: «Все телефоны оборвали». На ее языке это означало, что звонков не было. «Наверное, как обычно весь вечер на телефоне висишь», – накричала на нее я. «Кто хочет, тот всегда дозванивается», – отвечала она.

Моя сестра любила выражаться цитатами из кинофильмов. Иногда она употребляла их действительно к месту, вот как сегодня. Значит, Скрипка опять не позвонил. «Ну и фиг с ним», – подумала я, доставая из сумки сигареты. Под целлофановой оберткой пачки «LM» лежала визитная карточка Бахтенко, и, чтобы отвлечься, я решила позвонить ему. Трубку снял сам Женька, его бас совсем не изменился.

– Добрый вечер, Евгений Юрьевич, – проворковала я елейным голоском.

– Слушаю вас, – официально отозвался он.

– Зазнался, Бахтенко, визитку с голограммой завел, позволяешь себе неодобрительным образом отзываться о творчестве бывших сокурсников.

– А, рыжая! – голос Женьки заметно подобрел. – Ты откуда взялась?

Я рассказала ему о встрече с Ленкой, а он с гордостью сообщил мне о том, что женился и скоро будет папой.

– Это ты к тому, чтобы я не строила на твой счет иллюзий? – не удержалась я.

– Строить иллюзии – это моя прерогатива. И давай не будем о прошлом, расскажи лучше, как твоя «Золотая пуля»?

– Я там больше не работаю, – почему то сказала я и сама удивилась легкости, с которой эта ложь слетела с моих губ.