Андрей Константинов. Дело о купании в заливеАгентство «Золотая Пуля» - 2 – 3
Рассказывает Валентина Горностаева
Горностаева Валентина Ивановна, двадцать восемь лет, русская. Корреспондент репортерского отдела. Профессионально пригодна… …Конфликтна. Имеет четыре выговора – за курение в неположенных местах, срыв сроков сдачи материала, пререкания с начальством и умышленную утерю вещественного доказательства (аудиокассета). Две благодарности – за успешно проведенные расследования. Не замужем. Ранее имелись неподтвержденные данные о нетрадиционной сексуальной ориентации Горностаевой, однако последние события (неформальные отношения с замдиректором агентства Скрипкой А. Л.) опровергают эту информацию… Из служебной характеристики
Я сидела в читальном зале Российской Национальной библиотеки и по заданию Обнорского читала про то, как Бурцев ловил провокаторов. Стопка книг на моем столе внушала мне тоскливое отвращение, такое же, как и личность самого Владимира Львовича. «Вот урод! – говорила себе я, разглядывая его фотографию. – Такому самое подходящее занятие – вязать чулки в Пенсильванской каторжной тюрьме, так нет – провокаторов ловить ему приспичило. И поймал то всего одного Азефа, да и то, если бы не директор департамента полиции Лопухин, которого он шесть часов промытарил в поезде, а потом благополучно сдал эсерам, черта лысого удалось бы ему Азефа разоблачить. И Обнорский – урод. Угораздило же его зациклиться на этом Бурцеве, которого он полагал чуть ли не предтечей жанра расследования». В библиотеке было душно и жарко. Из распахнутых окон гремела музыка: на площади Островского шел праздник мороженого. «Первые два паровозика получат мороженое бесплатно!» – надрывалась в микрофон ведущая. Судя по визгам и крикам, которыми сопровождались эти слова, охотников до халявы было явно больше: их хватило бы как минимум на десять «паровозиков». «Интересно, какой идиот придумал устраивать праздники под окнами библиотеки?» – думала я, наблюдая за тем, как голова сидящего за соседним столом мужчины странно дергается в такт музыке. Закрыв ладонями уши, я в который раз попыталась сосредоточиться на Бурцеве. Но мысли упорно возвращались к Скрипке. Вот уже неделю, как он не звонил мне по вечерам, не присылал своих дурацких, до забавных словечек на пейджер, а в агентстве делал вид, что мы всего лишь коллеги по работе. С тех пор, как там появилась эта расфуфыренная кикимора с глазами раненой лани, все мужики словно с ума посходили. Только и разговоров, что об Инге. А та и рада стараться – изображает из себя бедную сиротку Хасю, которой кто то там угрожает. Да я б такую сама придушила с радостью. А впрочем, так мне и надо. Ведь сколько раз говорила себе: «Валентина, не строй иллюзий! Спустись на землю или хотя бы посмотри на себя в зеркало». Да все без толку. А ведь так хорошо все начиналось… Я не собиралась влюбляться в Скрипку. Все получилось неожиданно. Собрались на даче у Агеевой, и все было прекрасно: и шашлыки, и озеро, и сама дача. Марина Борисовна в тот день была в ударе. Своего Романа она зачморила окончательно, к столу он допущен не был и использовался исключительно на подсобных работах – ну, там огонь для шашлыков разжечь или лодку подогнать поближе к причалу… «Валюшка, – говорила она, наполняя водкой мою рюмку, – ну что ты как малахольная сидишь. Вот я в твои годы…» Этого Агеева могла мне и не говорить, потому что и в свои годы она способна была дать мне сто очков вперед, вот и сегодня все мужчины смотрели на нее восхищенными глазами. На обратном пути я сама села в машину к Скрипке и сама поцеловала его, когда по дороге к городу мы застряли в пробке. |
