Андрей Константинов. Дело о пропавшем бизнесменеАгентство «Золотая Пуля» - 2 – 6
Рассказывает Сергей Ложкин
На работу в агентство пришел по приглашению Обнорского после освобождения из заключения в феврале 2000 года. В милицейских кругах Санкт Петербурга известен как жесткий и решительный человек, хороший профессионал. При этом некоторые сотрудники милиции отмечают излишнюю склонность к авантюре, считают, что «посадка» Ложкина вряд ли была случайной. За недолгое время работы в агентстве в качестве корреспондента отдела расследований проявил себя толковым, инициативным и работоспособным специалистом. (При условии, что разрабатываемая тема представляет для него интерес.) Характер – сложный. Дружеских отношений в коллективе ни с кем не имеет. Замкнут. Не признает авторитетов, может сорвать порученное ему задание. За короткое время работы в агентстве дважды совершал прогулы. Холост. Из служебной характеристики
Ветер пошевелил листву. Прошуршал… Звук был почти не слышен. Такой звук бывает, когда проводишь рукой по затянутой в капрон ноге… ты почти сходишь с ума от этого звука. И глаза смотрят на тебя в упор. Дерзкие глаза самой красивой девочки из десятого «а». Ветер прошуршал но опавшим листьям. Я выщелкнул за окно окурок. Красный огонек прочертил в рассветном сумраке кривую траекторию, брызнул снопом искр… Желтое пятно в начале проспекта стремительно приблизилось, приобрело форму «волги» с плафоном на крыше. Тускло блестело лобастое стекло, блестел хромированный радиатор… там, за стеклом, сидела самая красивая девочка из десятого «а». Позавчера ей исполнилось тридцать семь. Я мигнул дальним светом. «Волга» притормозила, заложила крутой поворот через разбитые трамвайные пути, остановилась в нескольких метрах от моей «копейки»… Самая красивая девочка поставила на асфальт ноги в дорогущих туфлях. Ноги, обтянутые шуршащим капроном… Двадцать лет назад ты поцеловал эти ноги. И дерзкие глаза смотрели так, что ты сходил с ума… Всего каких то двадцать лет назад. «Нельзя, – сказала она, когда твои руки скользнули выше, коснулись кожи над резинкой чулка… – нельзя, Сережа… не надо». Всего то двадцать лет… семь с чем то тысяч дней… полжизни. …Тридцатисемилетняя женщина в дорогущем кожаном плаще стояла на пыльном асфальте, растерянно смотрела на меня. Желтая «волга» рыкнула движком, уехала. Я вылез из своей развалюхи. – Здравствуй. – Здравствуй. – Я опоздала? – Как всегда… – Да… действительно… Пригласишь в машину? Зябко. – А?.. Да. Конечно… да. Ветер прошуршал по листве… зябко… бабье лето. Мы сели в машину. Я пустил движок. – У тебя есть сигареты? – Да, конечно… Не знал, что ты куришь… – Я, собственно, почти не курю… Щелчок зажигалки… ярко алые губы, сжимающие сигарету… морщинка… Семь с чем то, тысяч дней… «Ты во Внукове спьяну билета не купишь, чтоб хоть бы пролететь надо мной». – Владик пропал, Сергей… – Это я понял… Но чем я то могу тебе помочь? – Но ты же мент… то есть… ты же… Сергей, помоги мне. – Я бывший мент, Вера… И почему ты считаешь, что произошло нечто худое? Может, просто загулял? – Его нет больше суток… его убили. – В милиции ты уже была? – Да… да. Там никому ничего не нужно. Там… они там… они… там… И она заплакала… Она заплакала. |
