|
- Пора вам немножко и отдохнуть, мистер Роджер, - сказала она, и по глазам ее было ясно, что никаких возражений она не потерпит. - Доктор Шульберг велел вам ложиться спать не позднее одиннадцати, а вы уже пересидели лишних полчаса. Я ожидал, что Р.Э. пошлет ее к черту, но этого не случилось. - Ох уж мне эти лекари, - не глядя на нее, проворчал он и оттолкнул от себя бумаги. - Ладно. Забирайте эту макулатуру, Скотт. Я начал складывать бумаги в папку. Эйткен продолжал: - Что ж, придется целый месяц со всем этим мириться. Как только заседание правления окончится, звоните мне. Будьте осторожны с Темплменом. От него в любой момент можно ожидать пакостей. А завтра вечером снова приезжайте сюда. Я хочу знать, как вам удастся утрясти вопрос со счетом Вассермана. Это дело ни в коем случае нельзя проморгать, и "Прекрасное мыло" тоже. Я заверил его, что все сделаю как надо, пожелал ему спокойной ночи и с облегчением вышел из комнаты. Подойдя к лифту, я нажал на кнопку, но ответного сигнала не было. Наверное, кто-то внизу забыл захлопнуть дверцу шахты. Я пошел вниз по лестнице. Внизу я увидел площадку, на которую выходило несколько дверей. Одна из них была широко распахнута, и лившийся из нее свет прямоугольником высвечивал бело-зеленый ковер. Ковер на ступеньках был такой толстый, что я не слышал собственных шагов. Поэтому, наверное, их не услышала и она. Она стояла перед большим, в полный рост, зеркалом и любовалась собой. Чуть склонив голову набок, она поднимала с плеч длинные каштановые волосы. На ней были забавные короткие штанишки, которые кончались чуть выше колен. А ноги босые. Более очаровательного создания я не встречал за всю свою жизнь. Ей было года двадцать два, а скорее всего, двадцать. Это была сама молодость, красота и свежесть, и все в ней, от длинных блестящих волос до маленьких босых ног, манило и будоражило. Я увидел ее и почувствовал, как во мне вспыхнула искра, которая словно разожгла костер: меня всего обдало жаром, голова пошла кругом. Во рту вдруг пересохло, горло сдавило, а сердце рванулось в галоп. Замерев на месте, я стоял в полутьме и смотрел на нее. Никогда еще я не встречал женщину, которую желал бы так страстно; иначе почему так громко стучит в висках кровь, почему так бешено колотится сердце? То ли она инстинктивно почувствовала, что на нее смотрят, то ли ей просто надоело любоваться собой, во всяком случае, она шагнула в сторону, и дверь захлопнулась. Еще секунд десять я завороженно глядел на закрытую дверь, потом машинально пошел вниз и через один пролет оказался в холле. И только там я остановился, достал платок и вытер вспотевшее лицо. Из гостиной вышел Уоткинс. - Сегодня теплая ночь, - сказал он, буравя меня хитрым, проницательным взглядом. - Вы без шляпы? Я сунул платок в карман. - Без шляпы. - Вы на машине, сэр? - Да. Я сделал движение в сторону парадной двери. Он предупредительно открыл ее. - Доброй ночи, сэр. Я что-то буркнул в ответ и вышел в теплую тихую тьму. Как хорошо, что сейчас надо будет ехать, держаться за баранку! Ее отделяло от Эйткена лет тридцать пять, не меньше, но что-то подсказывало мне, что она ему не дочка и не любовница. |
