Ответа не последовало. Не скрипнули половицы. Не мелькнула тень в просвете между косяком и дверью. Лишь внимательно прислушавшись, Владимир услышал звуки, напоминающие чье-то тонкое хныканье. Пожав плечами, он вновь извлек из кармана связку отмычек и приступил к работе над замком. Тот оказался прост и поддался быстро.

Первое, что Корсаков увидел, войдя в квартиру — забившийся в угол молодой человек, озирающийся затравленным взглядом. Комната была ярко освещена — в ней горело несколько десятков ламп и свечей. Владимир обратил внимание, что хоть они и выглядели расставленными без всякой системы, на деле же хозяин разместил их так, чтобы лишить комнату глубоких теней, характерных для искусственного источников света.

— Н-н-н-не подходи! — промычал молодой человек.

— И в мыслях не было, — ответил Корсаков, брезгливо разглядывая собеседника. Похоже, студент провел здесь не одну неделю, забыв об элементарной гигиене. Растрепанные сальные волосы поблескивали в свете ламп, одежда покрылась многочисленными грязными пятнами, а в воздухе повис отвратительный запах давно немытого тела. Про туалетные процедуры Владимир даже не стал задумываться, пользуясь собственным правилом — не задавать вопросы, ответы на которые ему не хотелось бы услышать.

С черной лестницы раздался шум и вскоре к ним присоединился Постольский. Выражение его лица подсказало Корсакову, что поручик находит обстановку не менее отвратительной.

— Итак, сударь, позвольте вопрос, — обратился Владимир к напуганному студенту. — Вы у нас Трутнев или Зайцев?

— Я? — удивленно спросил молодой человек и ненадолго задумался, будто вспоминая. — Да… Да, я З-з-зайцев… А в-в-вы? Вы настоящие? Я не помню вас… То есть, не знаю. Значит, настоящие, да?

Владимир и Павел удивленно переглянулись. Наконец, Корсаков ответил:

— Да, мы вполне настоящие. А что, вы видите кого-то еще?

— Н-нет, — затряс головой Зайцев. — Сейчас нет. На свету им сложно. Им нужна тень. Всегда тень.

— Кому «им»? — уточнил Владимир.

— Гостям. Нашим г-г-гостям. Тем, что ушли, но в-в-вернулись…

— Усопшим, что ли? — спросил Постольский.

— Тс-с-с-с! — приложил палец ко рту студент и глупо захихикал. — Они не любят… Не надо их так звать…

— Вы сказали «наши» гости, — вернулся к теме Корсаков. — Кого еще вы имели в виду? Сергея Трутнева?

Иван взвизгнул и сжался в комок, будто ожидая, что сейчас на него накинутся. Выглядел он откровенно жалко, и, в иных обстоятельствах, Корсаков бы подошел поближе и постарался успокоить его, но студент выглядел и пах настолько отвратительно, что побороть себя Владимир не смог. К счастью, истерика прошла довольно быстро, и Зайцев забормотал:

— Чтоб ему… Чтоб ему пусто было! Это из-за него они прицепились. Зря-зря-зря-зря-зря…

— Что «зря»? — спросил Владимир.

— Он у-у-уговорил меня… Попробовать самому… Он очень хорошо умеет уговаривать… А у меня… Сестра, знаете? Сестра в детстве умерла. Он говорил, что теперь мы все исправили, т-т-теперь это безопасно…

Глаза Корсакова недобро блеснули. Он присел на корточки так, чтобы лучше видеть лицо собеседника и повторил:

— «Исправили»? «Теперь безопасно»? А что же, раньше было не так?

— М-м-мы не хотели! — запричитал Зайцев.