– А ты кто? – в свою очередь удивилось существо. – Я тебя здесь раньше не видел.

– Меня здесь раньше и не было.

Здесь была моя подруга. Мне нужен Илья, – ответила я, одновременно осматриваясь. Квартира Ильи Соя и проживающего в ней существа находилась на последней стадии разрушения. Видимо, живущие в ней отрицали всякий быт, и обстановка квартиры ограничивалась стулом и двуспальным матрасом. На матрасе кто то спал, что выглядело достаточно странно для пяти часов вечера.

– А а, – тупо протянуло существо. – Ну, я Илья. Те Ленка то сказала, сколько у нас стоит?

– Что стоит? Ленка… Ах, Ленка…

Нет не сказала. – Я наконец поняла, куда я попала.

– Сто пятьдесят за две штуки.

Кто– то, спавший на матрасе, зашевелился; из под одеяла вылезла бритая голова с серьгой в ухе, затем на свет появилось такое же тощее тело, как и стоящее рядом со мной. Только что проснувшееся тело подошло к первому, нежно приобняло его за талию, и уставилось на меня.

Я замерла, не веря в удачу: кажется, главный свидетель Пулеева посыпался, ненавязчиво подтвердив диагноз Дятлова в отношении себя.

– Илья, я слышала, у тебя проблемы с армией, – осторожно начала я, – забрать, говорят, хотят…

– Да кто же меня заберет… В военкомате давно на меня насрали.

– Зачем же тебе справка понадобилась от Дятлова?

Наркоман насторожился:

– Ты почем знаешь? Ленка этого знать не могла…

– Правильно. Привет тебе от Пулеева. Он просил передать, чтоб ты не особо на Искровском не светился – дело то серьезное.

– У него че, крыша поехала? Я там уже год не появляюсь, я на другой базе тусуюсь. Видимо, померещилось.

– Может, и померещилось. Но ты давай осторожнее.

Под осуждающие взгляды старушек я, крайне довольная свой хитростью, выплыла на улицу. Классно я раскусила пулеевский замысел: подсунуть Дятлову настоящего педика с Искровского проспекта. Дятлов, естественно ставит ему диагноз «гомосексуализм», а затем Пулеев заставляет этого педика заявить, что он никакой не педик, а гетеросексуал. которого Дятлов за взятку объявил голубым.

На радостях я сделала круг почета и заехала к Дятлову поделиться открытием. Но рассказать о кознях Пулеева не удалось – доктор был на каком то семинаре, о чем мне с удовольствием ядовито сообщила секретарша. Ну стерва!

Боевой настрой, порожденный плановой победой на очередном этапе дела Дятлова, сохранился до самого дома.

Посещение рынка лишь обострило это состояние. Я так стремительно влетела в лифт, что едва не искалечила рвавшегося проехать со мной невысокого бедно одетого паренька в шапке не по сезону. Парень несколько секунд потрепыхался между дверьми лифта, пока не решил дождаться следующей возможности уехать. Выплюнутый лифтом, он едва не рухнул. И что было так сюда рваться – это же не автобус? Кстати, где то я уже видела эту дурацкую шапочку…

Дома опять были только кошки. Может, еще кого нибудь завести, хомячка, что ли?

***

Кусты за окном около моего стола расползлись зеленью. Полвесны торчали голые, костлявые, никоим образом не давая понять, что они собираются покрываться листьями, а тут – три дня тепла – и расползлись. Обидно. Не для того столько этой весны ждали, чтоб она так быстро пришла. Теперь и не заметишь, как лето придет. А я лето не люблю. Мне весна больше нравится.

Весна, похоже, многим нравится. Это подтвердила и странная находка, обнаруженная сегодня утром в Агентстве.

Придя пораньше на работу, Спозаранник нашел у себя под столом бэушный презерватив.