Ты уже слышал о проекте "К"? – заговорщицки спросила Светлана, подавшись вперед и понизив голос.

– Нет. Что на сей раз придумал недремлющий губер – высадить слонов на Марсе? – усмехнулся я.

– Круче, Глебик, намного круче. Губернатор решил превратить Петербург в кремационную столицу России.

Секунду другую я переваривал эту новость, после чего, сделав вид, что поправляю галстук, нажал кнопку дистанционного управления диктофоном.

Сверхчувствительный диктофон, который я всегда ношу во внутреннем кармане пиджака, тотчас же начал фиксировать все наши слова.

– Мы, Светочка, культурная столица, ну, может, чуть чуть криминальная, но уж не кремационная – точно.

– Не веришь? Тогда объясни, зачем правительство города выделяет сорок миллионов долларов для закупки в Германии ста двадцати кремационных печей?

Краем глаза я заметил, что в бар вошел еще один посетитель. Он быстро прошествовал мимо нас и подсел к столику, за которым пил кофе немолодой мужчина. Они пожали друг другу руки.

– Сорок миллионов?! удивился я. – Это какой процент городского бюджета?

– Бешеный. – Света развела руки, пытаясь показать этот самый бешеный процент. – Представляешь, какой кусок? И сколько будет украдено!

– Чья идея? Опять Витадай постарался?

– А кто ж еще? Пришел к губеру, сказал, что у города плохая карма и исправить ее можно, лишь закупив в Германии кремационные печи.

Гражданин Витадай Сергей Гогиевич, 1978 года рождения, был штатным колдуном при губернаторе, что давно уже служило поводом для многочисленных анекдотов. Откуда он взялся, история умалчивает, но в последнее время без этого паренька не принималось ни одно важное решение.

– Так бред же ведь! – не сдержался я.

– Не бред, а повеленье звезд, – поправила Светлана. – Витадай губеру так и сказал: вижу по звездам, что Петербург станет кремационной столицей России.

– А при чем тут Германия? Что, у нас не делают печей?

– Германия? Ты серьезно? Все понимают, а ты нет? Ну, Германия – это модно, современно. К тому же сам президент наш… – Светлана хихикнула и застыла с бокалом почти у самых губ, словно раздумывая, продолжить фразу или поставить многоточие. – Сам президент, как говорится… Оттуда.

В честь собственной смелости она немедленно опрокинула очередную порцию мартини и уставилась на меня, ожидая похвалы.

Я уже приготовился произнести пару мощных фраз про нашего президента, как вдруг из за соседнего столика раздался крик.

«Вы торговали ими! Негодяй! Я завтра же доложу обо всем руководству!» – кричал мужчина с кофе своему опоздавшему собеседнику. Собеседник сидел к нам спиной, и его лица видно не было.

Ничего не сказав, он встал и двинулся к выходу.

– Нам пытаются испортить вечер, – улыбнулась Светка.

– Уже нет. Так что ты говорила про президента?…

5

…Утро началось с того, что я проспал. Какие там восемь тридцать!

Был полдень. И – первое в моей жизни опоздание на работу.

Судорожно вспоминая события минувшей ночи, я не мог понять лишь одного: почему, доехав до дома, найдя свой подъезд и пройдя четыре лестничных пролета, я решил присесть на ступеньки отдохнуть. Ну неужели так сложно было поднапрячься и добраться до квартиры? Какой позор – начальник отдела расследований обнаружен спящим в собственном подъезде. И кем обнаружен? Водителем трамвая с восьмого этажа, спешащим на утреннюю смену.

Кстати, а где «Нива»? Выглянув в окно, я обнаружил, что «Нива» на месте, и мысленно похвалил себя: «Ты ас, Глеб, первоклассный водила!» Мысль №2: а как доехал то?

На кухонном столе лежала Надина записка.