– Кажется, я представляю, что ты имеешь в виду, тридцать раз повторяя слово «необычайно». Ну, а внешне – представительный?

    – Да. Широкоплечий, скуластый, с твердым ртом. Похоже, он много думает. Во всяком случае, создается такое впечатление.

    – Ладно, давай-ка выясним кое-какие подробности непосредственно о самом убийстве.

    Он снова погрузился в чтение газет. Затем недовольно поморщился:

    – Черт знает сколько белиберды примешивают к важным вещам, не отличишь, где тут ложь, а где фантазия репортера. Наверно, нужно прочитать одни заголовки. Тем более что время поджимает.

    Вкратце дело сводилось к следующему. Рыболовный сезон на Гривани-Крик открывался во вторник, 6 сентября. Вплоть до этого дня ловить рыбу было запрещено местным отделением «Охраны живой природы». Фремонт К. Сейбин отправился в свой охотничий домик, собираясь использовать самый первый день. По косвенным доказательствам полиция восстановила, что произошло в хижине. По-видимому, Сейбин рано лег спать, поставив будильник на 6.30 утра. Поднявшись по звонку, он приготовил себе завтрак, собрал удочки. Возвратился он около полудня с каким-то уловом. Убили же его после этого, однако на основании найденных улик полиция затруднялась сказать, когда именно. Очевидно, убийство не было совершено с целью ограбления, поскольку в кармане убитого был обнаружен туго набитый бумажник, на руке его сохранился бриллиантовый перстень, а в ящике стола была обнаружена дорогая булавка для галстука с крупным изумрудом. Сейбина застрелили с близкого расстояния из пистолета неизвестного образца. Пуля угодила в сердце.

    В хижине находился любимый попугай Сейбина, которого тот всюду возил с собой.

    Убийца исчез бесследно.

    Охотничий домик был изолирован от других построек. Он находился примерно в сотне ярдов от проезжей дороги. По ней проезжало сравнительно мало машин, а соседи Сейбина заглядывали к нему редко, зная, как высоко он ценит свой покой.

    И вот день за днем машины проезжали мимо, а в домике, скрытом за высокими стенами, над безжизненным телом хозяина громко кричал попугай. Лишь в воскресенье 11 сентября, когда у ручья собралось множество рыболовов, усевшихся вдоль обоих обрывистых берегов, а мистера Сейбина среди них не оказалось, соседи заподозрили что-то неладное. Впрочем, их давно уже стали тревожить резкие вопли попугая, после которых в хижине наступала мертвая тишина.

    Первым на разведку отправился сосед Сейбина. Заглянув через окно, он сразу же увидел попугая, а также еще кое-что, что заставило его немедленно позвонить в полицию.

    Если убийца не пожалел человека, то с птицей он поступил куда более милосердно: дверца клетки была оставлена открытой, на полу стоял тазик с водой, а возле клетки возвышалась целая горка зерна. Зерно еще оставалось, а вода полностью высохла.

    Подняв голову от газеты, Мейсон произнес:

    – Ладно, Делла. Зови его.

    Чарлз Сейбин пожал руку адвокату, посмотрел на газету, лежащую на столе, сказал:

    – Надеюсь, вы знакомы с обстоятельствами смерти моего отца?

    Мейсон кивнул, подождал, пока его посетитель устроится в кресле, и спросил:

    – Чего вы от меня хотите?

    – Нескольких вещей. Прежде всего я хочу, чтобы вы позаботились о том, чтобы вдова моего отца, миссис Эллен Уоткинс Сейбин, не погубила все дело. Мне известно, что по завещанию большая часть собственности отца переходит ко мне.