– С гранатой? – переспросил я.

– Именно так, Андрей. Ей вручили листок бумаги с машинописным текстом требований. Дали гранату, велели передать, что такого добра у них много, и выставили за дверь. Сказали: дождешься ментов.

– Хорошее начало.

– Куда как хорошо, – ответил Спиридонов. Нетронутая чашка кофе так и стояла на столе. Подполковник серьезно посмотрел на меня, сказал:

– Понимаешь, Андрей, ситуация сложилась гнусная. Сейчас в помещении клиники находятся шестеро заложников и трое вооруженных бандитов. Возможно – психи. Во всяком случае, их поведение неадекватно.

– Со слов медсестры?

– Не только… С ними уже выходили на телефонный контакт и наши переговорщики, и представители губернатора. Все отмечают некую неадекватность.

– А конкретней? В сложившейся ситуации бандиты, естественно, взведены, можно сказать: на грани истерики.

– Да, Андрей, именно так… однако переговорщики – люди опытные, все нюансы поведения они учитывают. И тем не менее отмечают некий внутренний напряг террористов. Вообще, доложу я тебе, эти ребята производят довольно странное впечатление… С одной стороны, их действия выглядят весьма обдуманными и, я бы даже сказал, профессиональными. Они предусмотрели вероятность наличия у заложников сотовых телефонов. Они очень хорошо выбрали объект – наши спецы говорят, что штурмовать помещение клиники очень трудно… и, наконец, они предусмотрели психологическое воздействие на власти: аналогия с буденновским инцидентом и давление путем демонстрации своего арсенала. Нате, мол, вам гранатку… нам не жалко, у нас много.

Костин замолчал, сделал глоток холодного несладкого кофе.

– А с другой стороны, – продолжил он, – поражает непрофессионализм. Их требования: мешок баксов, вертолет для полета в Финляндию и освобождение Смирнова Козырева – абсолютно невыполнимы за два часа. Да и место расположения объекта – почти в центре города, в каменном мешке – ставит их в оч чень сложное положение. Вертолет там посадить негде. До него потребуется ехать. Да и… вообще.

– А какую сумму они запросили? – поинтересовался я.

– Миллион долларов, – ответил, усмехнувшись, Спиридонов.

– Понятно. Ребяткам очень хочется получить бабки за краденый уран.

Точно. Ну что же, Андрей… едем?

– Едем.

***

Улица была перекрыта омоновскими автобусами с частыми решетками на окнах и с «мигалками». Кроме того, стояли автомобили милиции, ФСБ, «Волги» и «вольво» неведомых мне начальников.

Крутилась съемочная группа НТВ, уныло курил в сторонке Володя Соболин.

Спиридонов подогнал комитетскую «девятку» вплотную к автобусу.

– Проходим внутрь быстро, – сказал он. – Не стоит тут светиться. Я не могу исключить, что среди зевак нет сообщников бандитов.

Я был согласен с подполковником…

По крайней мере я – если бы мне довелось проводить такого рода операцию – непременно поставил на улице своего наблюдателя. Хотя навряд ли группа Смирнова обладает большим людским потенциалом. Трое – сам Смирнов, борец Вадик и еще один прапорщик из обслуги объекта в Вологодской области – уже сидят. Еще трое сейчас находятся внутри клиники… Ну не рота же их? Тем не менее Спиридонов прав – светиться нам ни к чему. Мы быстро прошли в автобус. Внутри сидели Костин и еще шестеро незнакомых мне мужчин. На столике работала радиостанция, лежали какие то чертежи…

Я глянул на них мельком, понял: план помещений клиники.