Я встал, увидел себя в зеркале во весь рост. Ну что ж, классический новый русский… вернее, новый человек с Востока.

– Очки, – напомнил Спиридонов.

Я надел очки в модной оправе, с серозеленоватыми стеклами. И изменился еще сильнее.

– Перстень, – сказал Спиридонов.

Я надел перстень. Массивный, но не вульгарный. Очевидно, ручной работы… блеснули лучи крупного камня.

– Камешек настоящий? – спросил я.

– Нет, – сказал Спиридонов, – страз.

Но очень хорошей работы.

Он посмотрел на часы и снял трубку внутреннего телефона:

– Игорь Иваныч, мы готовы. Зайдете?

Через минуту в кабинет вошел полковник Костин. С порога он критически осмотрел меня, покачал головой.

– Ну красавец! Не передумал?

В ответ я, перебирая четки, прочитал ему дуру из Корана.

– И тем не менее еще не поздно, – сказал полковник. – В соседнем кабинете сидит ваш дублер. Он готов включиться в операцию прямо сейчас. Что скажете?

– Пусть дублер отдыхает, – нагло ответил я.

– Выгонят меня с работы поганой метлой, Андрей Викторович, – сказал Костин и повернулся к Спиридонову. – Инструктаж?

– Провели дважды, затем смоделировали беседу в нескольких вариантах.

– Ладно, – ответил Костин. Улыбнулся и добавил:

– Ну, с Богом!

Через несколько минут серая «восьмерка» с тонированными стеклами вывезла меня из ворот Большого дома. За рулем сидел подполковник Спиридонов. Ну, Обнорский, подумал я, ты поднялся – подполковники у тебя в шоферах. Страз в перстне разбрасывал искрящиеся лучи.

***

Пока мы ехали по Литейному, подполковник еще раз напомнил мне:

– В зале будут находиться два наших сотрудника. При возникновении нештатной ситуации вам достаточно ослабить узел галстука.

– Постараемся без этого.

– Да, было бы желательно. В нашем случае исключительно важно взять не только и не столько преступника, сколько товар… После контакта – с каким бы результатом он ни закончился – быстро уходите. Я жду вас на Маяковского. Если за вами будет хвост, нам сообщат. И создадут условия, при которых мы сможем оторваться.

– Да не накручивайте себя, Виктор Михайлович, – сказал я. – Все будет о'кей.

На Владимирском Спиридонов затормозил. Я вылез из салона.

– Береги руку, Сеня, – сказал мне вслед подполковник.

Легко и беспечно помахивая «дипломатом», я зашагал обратно к Невскому. Светило солнце. По улице шли люди. Много красивых, почти раздетых девушек. Мне было очень хорошо. Я знал, что все получится.

Вход в «Невский Палас» светился изнутри загадочно, «загранично». Снаружи стояли секьюрити и сотрудники службы сервиса в униформе. Я вошел внутрь. Часы показывали 13.58.

***

Мой кофе уже остыл, часы показывали 14.10, но продавец все не появлялся. Что то шло явно не так… Неужели мы совершили какую то ошибку и спугнули его?

«Никуда он не денется, – говорил Спиридонов, инструктируя меня. – Контейнер с ураном – не мешок картошки. На рынке его не продашь… обязательно придет!»

Я закурил вторую сигарету, сделал глоток кофе и снова установился на вход. Ну где ты, урановый мальчик? Тебя ожидает солидный покупатель с миллионом баксов.

Из– за столика слева от меня поднялся высокий молодой мужчина. Подошел, спросил:

– Разрешите прикурить?

Я протянул «Зиппо». Мужчина прикурил и, улыбаясь, сказал тихо:

– Он на улице, Андрей.