– И вы могли поверить этим гнусным обвинениям? Да у меня у самого двое детей, собака и попугай. Я люблю их и пальцем ни разу не тронул. Марина Борисовна, вы оскорбляете меня своим недоверием! Что же делать? Что то надо придумать. Но что? Эфир завтра вечером, вы говорите?

– Вряд ли, Сергей Афанасьевич, вы к этому времени успейте что нибудь предпринять. Завтра утром мой муж должен передать кассету телевизионщикам, и еще, – я выдержала паузу, – я подозреваю, что штаб вашего соперника очень скоро получит солидные финансовые вливания.

– Не печальтесь, Мариночка, – Лепестков заговорщицки подмигнул мне. – Безвыходных положений не бывает.

Он взял со стола радиотелефон и набрал номер.

– Мишаня, – сказал он, – у меня тут возникли кое какие проблемы. Как раз по твоей части. За тобой должок, не забывай. Подробности при личной встрече. Ну все. Давай на том же месте в тот же час.

Тон и манера разговора показались мне странными. Интуиция подсказывала мне, что здесь что то не так.

– Сергей Афанасьевич, откройте мне сейф, пожалуйста, – в кабинет заглянула кукольная мордашка секретарши Лепесткова. Ключи от сейфа Сергей Афанасьевич не доверял никому и всегда держал их при себе.

– Извините, Мариночка, я на минутку.

Лепестков вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Я закурила и на цыпочках подошла к столу. Если Лепестков зайдет, я сделаю вид, что стряхиваю пепел в его шикарную малахитовую пепельницу. На самом деле мне не терпелось узнать, что это за Сивка Бурка такая решает сложные проблемы кандидата Лепесткова. Нажав кнопку радиотелефона, я взглянула на дисплей и как молитву стала повторять семь заветных цифр: 966 17 44.

Простившись с Лепестковым, я очертя голову понеслась в Агентство.

– Родик, это архисрочно, – пользуясь терминологией пролетарского вождя, сказала я Каширину. – Пробей мне этот номерок.

Родион засопел и стал набирать какие то мудреные коды в своих базах. Через пять минут я уже знала, что таинственный телефон принадлежит Михаилу Грицаю, личному телохранителю известного в городе криминального авторитета Леши Сладенького. Смутная тревога вошла в мое сердце. Анализу свои чувства, а тем более факты я подвергала. Против правды не попрешь: аналитик из меня – как из дерьма пуля.

***

Шансы Феликса Авдотина на победу в предвыборной гонке таяли с каждым днем.

Сказать, что Роман был зол – значит, ничего не сказать. Он рвал и метал, отчего в нашем доме воцарился страшный бардак.

Но мне его реакция даже нравилась.

В кои то веки муж почувствовал, что я была права. Он настолько привык считать меня бесплатным приложением к своей жизни, что заслуживал отрезвляющей пощечины.

Это я хорошо ему залепила! Лилово огненно и звонко. Во время вулканического извержения у Романа Игоревича произошел даже выброс тестостерона, что в домашних условиях происходит крайне редко. От участи быть изнасилованной разъяренным самцом меня избавило присутствие детей. На улице такая хорошая погода, а они торчат дома, зубрят что, – то – наукоемкие засранцы!

На четверг у меня был запланирован поход в библиотеку. Сергей Афанасьевич обратился ко мне с довольно нелепой в условиях предвыборной борьбы просьбой собрать информацию о группе «Spice girls», по которой с ума сходила его младшая дочь. Возможно, Лепестков хотел таким образом заставить поверить меня и себя в его трепетное и участливое отношение к подрастающему поколению.