Изменить размер шрифта - +
    Даттон покраснел, но тем не менее продолжил повествование.
    – Темплтон Эллис, отец Дезире Эллис, умер четыре года назад. Он был одним из моих постоянных клиентов. В то время Дезире было всего двадцать три года, и ее увлечений отец не одобрял. Поэтому в своем завещании Эллис-отец доверил мне все свое состояние с тем условием, чтобы я обеспечивал дочь средствами на все необходимые расходы, но в соответствии с моим пониманием того, что ей действительно необходимо. При этом он дал право расходовать средства и из основного капитала, но лишь при условии, что я сочту это разумным. Мне было дано право свободно покупать и продавать ценности по своему усмотрению.
    – То есть Эллис-отец поручил вам распоряжаться состоянием дочери?
    – Да, он сделал это для защиты ее состояния от нее самой.
    – Но принял ли он какие-нибудь меры для защиты интересов дочери от вас?
    – Никаких!
    Молчание Мейсона было достаточно красноречивым.
    – Общая сумма наследства составляла более ста тысяч долларов, а за четыре года, прошедших после кончины отца, я передал ей примерно сто десять тысяч долларов.
    Мейсон нахмурился:
    – Мне послышалось, вы говорили о растрате четверти миллиона?
    – Да... в некотором смысле.
    – Не понимаю.
    – Отец Дезире хотел, чтобы я сохранил то, что он оставил, но он вовсе не запрещал мне покупать и продавать. В частности, у него был пакет акций компании «Стир Ринд Ойл», которые я продал, не говоря никому ни слова, так же как и бумаги других, таких же неперспективных компаний, к которым он испытывал слабость по личным причинам. Сумма, которую я получил после продажи этих акций, оказалась значительной, и я разделил ее на три части. На первую я купил надежные ценные бумаги, на вторую приобрел акции, которые, по имеющимся у меня сведениям, имели серьезные шансы повыситься в цене. На последнюю треть я приобрел земельные участки в районах, которые, на мой взгляд, должны были быстро развиваться. Позднее я продал все это с большой выгодой, и таким образом возникла сумма в четверть миллиона.
    – Но разве вы не были обязаны ежегодно отчитываться наследнице в своих действиях?
    – Я никогда этого не делал, и она никогда не требовала у меня отчета.
    – Она никогда не интересовалась, что стало с ее деньгами?
    – Ей казалось, что она знает. Сейчас она уверена, что у нее не осталось ни цента, поскольку я ежемесячно давал ей не менее двух тысяч долларов с самого дня смерти ее отца.
    – Две тысячи долларов в месяц? Полагаю, она должна была откладывать часть этой суммы?
    – Напротив, у нее вскоре появились долги. Нет большей простофили в денежных делах, чем она, простите за вульгарное выражение. Она не стеснялась занимать у кого только можно. Тогда я положил все деньги на свое имя.
    – Вы совершили все виды преступления – растрату, присвоение имущества, злоупотребление доверием и тому подобное.
    Мейсон переглянулся с Деллой, сидевшей в углу комнаты.
    – Да, – подтвердил Даттон, – но я продолжаю считать, что поступил правильно.
    – Чего же вы хотите от меня? – спросил Мейсон.
    – Срок разрешения, выданного мне отцом Дезире, истекает через три месяца. Тогда я должен буду предоставить отчет в своих действиях и передать ей все деньги, которые у меня остались.
    – А вы не в состоянии этого сделать?
    – В том-то все и дело! – с озадаченным видом сказал Даттон.
Быстрый переход