Впервые за эту долгую ночь он был успокоен.

— Не кричи, женщина, — раздраженный скрипучий голос. Больше дыма табака поднялось в задней части магазина. — Я старик. Мне нужен отдых.

— Не злите меня. Людовико. Я хочу его.

— Многие хотят. Многие, — широкое жабье лицо над полосатым шарфом поднялось там, где Клэр до этого видел безжизненную груду вещей, отполированная медная серьга сияла. Круглый маленький человечек отодвинул груду юбок и широко улыбнулся, показывая гнилые зубы. Трубка в его мягкой пухлой коричневой руке дымилась, пока кольца сияли на толстых пальцах. На одном был настоящий бриллиант, как заметил Клэр. — Что вам предложить, мисс? Я не выдаю ничего бесплатно даже тем, кого люблю.

— Микал, — смертельная тишина.

Щит плавно пошел вперед, и мужчина сжался, поднял пухлые ручки.

— Не надо! Он наверху. Спит, наверное.

Клэр определил акцент — этот мужчина в жизни не бывал дальше, чем на полмили от Тоттхэма. Он строил догадки по всем предметам в узком помещении. Он не знал, почему раньше не бывал в магазине ростовщика, где он мог быть занятым неделями. И с каждой цепочкой догадок Саусворк отступал, становился все больше похожим на сон.

Движение за висящими сюртуками разных цветов, слабый трепет.

«Там дверь сзади», — понял Клэр, а Микал уже двигался, отбил летящий нож, и его лезвие в дымке вонзилось в груду жилетов, сорвавшихся с полок.

На некоторых жилетах были следы крови на ткани. Это место было не только ростовщика. Кожа Клэра похолодела.

Магазин сборщика трупов.

— Ах, — мисс Бэннон забавлялась, — вот вы где.

— Отзовите своего заклинателя змей, сеньора, — сюртуки снова пошевелились. — У меня еще есть ножи. Использовать?

«Неаполь, — подумал Клэр. — Не больше двадцати шести. Щита боится больше, чем волшебницы. Интересно».

— Он разозлится, если бросать в меня ножи, синьор Валентинелли, — мисс Бэннон не двигалась. Микал шагал между двумя грудами свертков одежды. — Не уверена, что я смогу его успокоить.

Невидимая сила освободила поток итальянских ругательств, но мисс Бэннон просто кивнула и пошла к груде жилетов. Ее губы были сжаты, она вытащила нож, и Микал замер перед сюртуками, напряженный в готовности.

Ругательства утихли.

— Деньги есть?

Мисс Бэннон выпрямилась.

— Разве я когда-то не оплатила ваши услуги, синьор? Будьте добры, заварите чай. Я бы хотела чашечку после такой ночи.

Темная голова появилась, раздвинув сюртуки движением в стиле рептилии. Лицо еще было красивым, но со шрамами от сыпи и плохой жизни, близко посаженные темные глаза скользнули по магазину.

— Что там? Нож, пистоль, гаррота?

«Точно неаполитанец», — определил Клэр по его акценту с удовлетворением. Мисс Бэннон имела необычных знакомых.

— Может, ничто, а, может, все сразу, — мисс Бэннон звучала удивленно. — Я даю шанс ранить себя по-новому. Вы хотите обсудить это здесь?

Валентинелли издал хриплый звук, похожий на смешок.

— Идемте. Но уберите il serpente. Я от него нервничаю.

— Бедный Людо, нервный. Микал, следи за ним, — мисс Бэннон держала нож подальше от юбок, но изящно. Она убрала выбившуюся прядь волос с лица. — Нам не нужно, чтобы он потерял сознание.

Лицо неаполитанца скривилось от отвращения и пропало со скрипом петель. Микал отодвинул сюртуки, и мисс Бэннон поманила Клэра вперед.