– О, да, – отозвался Фен. – Тут мы как раз переходим к следующему пункту. Вы же понимаете, что сразу после убийства я ничего такого не думал. В то время я знал достаточно, чтобы наверняка идентифицировать убийцу. Лишь один человек был способен разыграть самоубийство и произвести фальшивый выстрел, и это был Уорнер. Никто не входил в комнату снаружи, никто не выходил отсюда кроме него, так что альтернативы тут не было. Он сделал вид, будто идет в уборную, произвел все необходимые приготовления, выстрелил и вновь проскользнул в уборную, прежде чем появился Уильямс (вы же понимаете, что на тот момент Изольда была уже мертва). Или же он мог спрятаться за ширмой в гостиной и вернуться туда, когда Уильямс достиг спальни. Затем он вновь вышел оттуда и встретил нас, когда мы спускались. Поскольку логично предположить, что только убийца мог сымитировать самоубийство, значит, Уорнер и был убийцей. Между прочим, уборная – отличное алиби: никто не станет докучать вам расспросами относительно пребывания там. И, сдается мне, у уборной оказалось еще одно преимущество: полагаю, где-то в недрах оксфордской канализации сейчас плавает пара тонких перчаток и пистолет с холостыми патронами.

– Что же он изменил? – спросил Найджел.

– Он закрыл окно, фальсифицировал отпечатки пальцев, положил пистолет рядом с телом и надел кольцо. Затем он выстрелил из заряженного холостыми патронами пистолета, прижимая его к голове девушки, чтобы оставить ожоги. Это не могло занять больше трех-четырех минут – возможно, даже меньше. Еще одно: помните, я обратил ваше внимание, что в комнате ни к чему не притрагивались еще, по крайней мере, пятнадцать минут после нашего прихода? Это означает, что никто так и не пощупал пистолет, чтобы посмотреть, стреляли ли из него на самом деле. Если да, он должен был быть теплым. Вне всяких сомнений, Уорнер полагался на нашу полицейскую выучку, из-за которой мы ни к чему не притронулись; и поскольку все было очевидно, я действовал в соответствии со старыми добрыми правилами.

А теперь перейдем к вопросу, как именно была застрелена девушка. Вы, Хелен, очень хорошо обозначили все нестыковки, так что и тут мы вынуждены воспользоваться методом исключения как единственно возможным. На самом деле, я пришел к разгадке благодаря случайному замечанию Николаса, который упомянул, что они с Дональдом предавались антисоциальному прослушиванию радио, в то время как все окна были открыты. Все окна! Это выдавало его с головой. То есть получалось, что Изольда могла быть застрелена только из западной части двора сквозь три ряда окон – два в комнате Николаса и Дональда и окно в спальне, перед которым она стояла на коленях, роясь в ящиках шкафа.

Взглянув на план здания, вы убедитесь, что это было проще некуда. Два окна комнаты напротив практически параллельны окну в спальне Феллоуза. Никакой мебели между ними нет. И, как я успел удостовериться, Феллоуз и Николас сидели в стороне от линии выстрела, перед камином.

И, наконец, возьмем тот факт, что радио играло довольно громко: по нему передавали увертюру к «Мейстерзингерам» (вы же помните, что «Жизнь героя» началась прямо перед тем, как Уорнер к нам присоединился?). Думаю, вряд ли могут быть сомнения, что он воспользовался глушителем, который впоследствии убрал. Даже пистолет с глушителем мог наделать немало шума, однако он хорошо рассчитал момент, выбрав, скажем, повторное вступление к главной теме, которое играется fortissimo – прямо перед контрапунктом, когда все три темы играются вместе. В этом случае его вряд ли бы услышали, а вот если бы он застрелил ее, спустившись вниз из этой комнаты, то наверняка. И к тому же он мог стоять далеко в стороне, чтобы его не заметили двое в комнате, сквозь которую он стрелял.

– Какая необыкновенная идея! – воскликнул сэр Ричард.