– Потеряли?

Джин сделала беспомощный жест.

– Он просто исчез в конце недели. Такое случается с предметами в реквизитной. Если его никто не унес, то он может быть закопан в куче другого реквизита, и его невозможно найти. Ну, так или иначе, в результате полиция относится к нам, мягко говоря, неблагосклонно, и у меня просто не хватило духу к ним обратиться. На самом деле, – добавила она в приступе откровенности, – я не надеялась, что Питер Грэм одолжит мне пистолет. Поэтому просто взяла его.

Фен, казалось, прикинул в уме моральную оправданность такого поступка.

– Довольно рискованно, вы не находите? – мягко произнес он.

– Ну, Роберт хотел, чтобы пистолет был у нас к утру четверга. Он так сказал мне на вечеринке. Я думала, что мы, в конце концов, немножко им попользуемся…

– А затем он, разумеется, исчез. Где вы его оставили?

– В реквизитной.

– Кто-нибудь мог туда войти?

– Да кто угодно. В какой-то момент поздно вечером в четверг он просто испарился…

– И с ним вместе, сдается мне, кое-что еще? – И Фен назвал эту пропажу.

Джин с недоверием воззрилась на него.

– Как вы узнали? – спросила она. В ее глазах на мгновение промелькнул панический ужас.

– Это было бы очень удобно. Надо думать, патроны вы не тронули? Они ведь были не нужны вам.

Она отрицательно покачала головой.

– Где они были, когда вы взяли пистолет? – продолжал напирать Фен.

– Я… Я, честно, не помню.

– Может быть, они исчезли в какой-то момент во время вечеринки?

– Да, вероятно.

Фен кивнул, по-видимому, удовлетворенный таким ответом.

– Так я и думал, – сказал он. – Да и то, что они там вообще были, подтверждается лишь случайно оброненной репликой капитана Грэма.

Он замолк ненадолго, а затем спросил:

– А теперь, может быть, вы мне расскажете, куда ходили вчера вечером – честно, а не как полиции?

Она побледнела.

– Я сказала полиции правду. Я не убивала Изольду. Я весь вечер провела в своей комнате в колледже.

– Думаю, это не так, – произнес Фен.

Ее глаза наполнились слезами.

– Поверьте, мистер Фен, это правда! Я не убивала Изольду.

Фен был несколько смущен.

– Я, собственно, не говорил, что это вы. В любом случае мне настолько хорошо все известно об этом деле, что ваши уверения теперь не имеют никакого значения. Просто я люблю все раскладывать по полочкам.

– Вы знаете, кто это сделал? – Она наклонилась вперед, и у нее на мгновение пресекся голос.

Фен кивнул в ожидании неизбежного вопроса.

– Вам обязательно рассказывать об этом полиции? То есть…

Фен вздохнул.

– Честное слово, – сказал он, – вы – то ли самые милосердные, то ли самые безнравственные люди, которых я видел на своем веку. Все вы, как один, хотите замолчать это дело. Меня это страшно обескураживает.

Джин встала и принялась шагать по комнате.

– Ну, так что же? – спросила она.

– Об этом, – ответил Фен, – я еще должен поразмыслить. Вы, простите мне такие слова, плохо умеете врать, мисс Уайтлегг. Но, с другой стороны, ловких притворщиков в этом деле не наблюдается вовсе. От начала до конца, – он внимательно посмотрел на нее, – все оказалось неумелой путаницей, зачинщика которой видно за версту. Это наводит тоску. Никакой битвы умов. Это было легкой победой, и, как все легкие победы, она оставила у меня неприятный привкус.