Джин повернулась к нему. Ее глаза горели гневом.

– А вам не приходило в голову, – воскликнула она, – что тот, кто это сделал, мог просто не придавать значения притворству и всем этим до мелочи проработанным интеллектуальным задачкам, которые вам приносят столько удовольствия?

– Мне это приходило в голову, – холодно ответил Фен, – и сначала, думаю, этот человек так и был настроен. На мысль об этом наводит то, насколько мало он старался быть осторожным. Однако, когда дело дошло собственно до убийства, этот человек в последний момент решил создать криптограмму, и, как все импровизированные криптограммы, эту до отвращения просто было решить. – Он встал. – Спасибо, мисс Уайтлегг. Вы, сами того не желая, дали мне в высшей степени полезные сведения.

На лице Джин внезапно отразились беспомощность и озадаченность.

– Я… я…

– Я не собираюсь играть перед вами роль сурового дядюшки, – мягко сказал Фен, – да и вы, несомненно, сами готовы нести ответственность за свои действия. Но я должен вас предупредить со всей откровенностью: игра окончена. Не предлагаю вам идти в полицию, но даю время до утра понедельника, чтобы прийти ко мне.

Она молчала.

– Скажу как на духу, дитя мое, что прекрасно понимаю, как это будет трудно. Переборите себя.

Он повернулся к выходу, но на ходу добавил:

– Кстати, что вы сейчас читали?

Она беспомощно уставилась на него.

– Готовилась к «грейтс» по греческим и латинским авторам.

Фен кивнул.

– Теперь я вас покидаю. Подумайте над моим предложением. Если вы не сделаете так, как я сказал, то предупреждаю: вы можете подвергнуть опасности жизнь другого человека.

Он развернулся и вышел.

Найджел уже несколько проголодался. Его мысли блуждали, то и дело удаляясь от сцены в сторону забрезжившего ленча, тем более что его неожиданно осенило: наблюдение за репетициями может испортить все впечатление от предстоявшей в понедельник премьеры. Видимо, это мнение разделяло и Божественное провидение, внезапно воздвигшее между ним и «Метроманией» барьер в виде противопожарного занавеса – тяжелой конструкции, которая, резко опустившись, чуть не ударила по голове Клайва, этого нежного супруга. Тот вовремя отпрыгнул, выругавшись.

Найджел только успел прочитать начертанные на занавесе сведения, что в случае пожара весь театр можно эвакуировать за три минуты, как раздался разъяренный вопль Роберта, сидевшего где-то позади него. Этот ничего доброго не суливший звук, по-видимому, возымел должный эффект, и противопожарный занавес поднялся опять, открывая взору маленькую, растерянную кучку людей на сцене. Они в замешательстве смотрели на балкон осветителя, где находилось управление этим занавесом. Сумбурная дискуссия, кто за это отвечает, продолжалась до возвращения Фена.

– Allons, – сказал он. – Нам здесь больше делать нечего.

Они покинули репетицию, где суматоха все никак не могла улечься.

Когда они зашагали по направлению к «Булаве и Скипетру», Фен тяжело вздохнул.

– Я запугивал ее, – сказал он, – совсем не по-джентльменски. – И вкратце поведал Найджелу о своем разговоре с Джин. Найджел казался озадаченным.

– Ну, – спросил он, – и что?

– Мое предположение подтвердилось. Нам осталась самая малость.