— В данном случае это не помогло, — сухо заметил судья Тридвел.

— Прошу прощения, — произнес доктор Лондонбери, открывая окно и проверяя прочность решетки, — он не мог убежать через окно. Сестра! Где одежда больного?

— В гардеробной, шкафчик номер тридцать пять.

— Принесите! — приказал доктор Лондонбери.

— Насколько я понимаю, — произнес судья Тридвел, — не может же пациент бродить по округе в ночной рубашке?

— Он был одет в пижаму, халат и шлепанцы, — сообщил доктор Лондонбери, выдвигая ящик шкафа; но в нем не оказалось ничего, кроме нескольких полотенец и чистых простыней. В другом ящике обнаружился скомканный халат, поверх которого лежали пижама и шлепанцы.

— Господи! — изумился доктор. — Не мог же он уйти отсюда голым!

В коридоре послышались торопливые шаги, и к доктору подбежала медсестра. Лицо у нее было белее мела.

— Дверь в гардеробную заперта, — испуганно сообщила она, — но одежда исчезла.

— Этого не может быть! — воскликнула Филлис Лидс. — Просто кто‑то решил над нами подшутить.

— Если это и вправду шутка, — сурово объявил судья Тридвел, — то шутнику она дорого обойдется.

Доктор Лондонбери повернулся к медсестре:

— Вы за это ответите! Как подобное могло произойти?!

— Не знаю, доктор, — ответила она в полной растерянности. — Я заглядывала в комнату приблизительно час назад, и пациент был на месте. Десять минут спустя меня в коридоре остановил какой‑то человек и сказал, что хочет пройти к Олдену Лидсу. Я ответила, что у нас строгие порядки и что к Олдену Лидсу никого не пускают. Тот мне ответил, что…

— Этот человек остановил вас в коридоре? — резко перебил медсестру доктор Лондонбери. — Как он мог попасть в коридор, посетители должны находиться в приемной.

— Я не знаю, доктор, — ответила медсестра, — он был здесь, а больше я ничего не знаю. Я сказала ему, что видеть Олдена Лидса нельзя, но он ответил, что ему разрешил главный врач и что все будет в порядке.

— Главный врач… — повторил доктор Лондонбери.

— Да, доктор.

— Он назвал мое имя?

— Нет. Он просто сказал «главный врач». Он выглядел так солидно, что у меня не возникло и тени подозрения, и я показала ему дверь в палату тридцать пять с висящей на ней табличкой: «Вход посетителям воспрещен», сказав, что в палате находится психически больной и что, если бы не это, я бы позволила свидание, даже не спрашивая разрешения у главного врача. Но в этот момент раздался сигнал вызова из пятнадцатой палаты. Там у нас находится больной после сложной операции, поэтому я сразу поспешила туда. Больного я застала в состоянии обморока. Мне пришлось долго заниматься им, и.я освободилась буквально лишь минуту назад. Последний раз, когда я заглядывала сюда, пациент был весел и выглядел поправляющимся.

— Опишите, пожалуйста, этого посетителя, — попросил судья Тридвел.

— Он был поджар, приблизительно пятидесяти с небольшим лет, глаза серые, волосы каштановые, довольно длинные, на висках — седина, производил впечатление мужественного человека. Был одет в твидовый пиджак и курил трубку.

— Нед Барклер! — невольно воскликнула Филлис Лидс и тут же, спохватившись, зажала себе рот ладонью. Судья Тридвел быстро повернулся к ней.

— Вы знаете его? — спросил он.

— Внешность одного из дядиных друзей подходит под это описание, — осторожно ответила Филлис Лидс.