Именно там и тогда – в ремонтном боксе во время замены левого крыла и переднего бампера нашей шестерки – я и раскрыл дело профессора Заслонова.

Откровение пришло ко мне совершенно неожиданно. Я сказал ремонтникам, что заберу машину завтра, и поехал в Озерки.

Светлана Заслонова была дома.

– Здравствуйте, – сказал я ей. – Помните, меня зовут Скрипка. Но не потому, что я скриплю. Вот у меня был приятель, так у него была фамилия Визг. Совершенно уникальная фамилия. И, что удивительно, он на самом деле имел очень тонкий, визгливый голос. А когда вступал в спор – а он постоянно с кем то спорил, – так просто визжал как автомобиль при экстренном торможении. Но к моей фамилии это не имеет никакого отношения. Она очень музыкальная.

Дочь профессора была, по моему, несколько ошарашена и моим визитом, и моим рассказом. Видимо, поэтому она сказала:

– Проходите.

Я прошел.

– А ремонт в квартире вы давно делали, – сказал я.

– Вообще не делали, – удивленно сказала она. – Как въехали сюда, так и живем. А что?

– Да вот я обратил внимание на пятно вон на той стене, возле которой у вас ничего не стоит. Оно такой странной формы, напоминает Южную Америку, в которую уже седьмой год мечтает уехать моя знакомая…

– Да, это мы с Валерой как то поссорились, и я бросила в него ручку со стола. Попала в стену. Ручка оказалась чернильная. Мы собирались пятно чем то заклеить, но у нас подходящих обоев не было.

– А почему вы такая напряженная? – спросил я тихо.

– Почему я напряженная?

– Наверное потому, что вы вспомнили, что именно у этой стенки снимали признание вашего мужа в убийстве вашего отца, У вас же есть видеокамера?

– Есть.

– Вот. Вы убили вашего отца. Наверное, это не было запланированное убийство. Просто он уличил вас в краже. И вы ударили его пепельницей. А потом выбросили папу из окна.

– Вы несете чушь.

– Вас видели выходящей из подъезда его дома в утро убийства.

– Кто?

– Свидетельница. Потом о вашем поступке – вернее, проступке – узнал ваш муж. И вы уговорили его взять убийство на себя. Вы записали на пленку его заявление. Наверное, вы хотели передать эту пленку в милицию, но потом решили, что если ее показать по телевизору, будет надежнее. Позвонили Петропавловскому. Попросили мальчишку занести пленку в студию. Мы нашли этого подростка. Он опознал вас.

– Вы сошли с ума. Зачем мне было записывать эту пленку?

– Я не сошел с ума. Я думаю, что вы сказали мужу, что видеозапись нужна только на самый крайний случай, если вас будут подозревать в убийстве. Потом вы договорились с мужем встретиться в квартире отца. Попросили его открыть окно, заглянуть вниз. Под каким предлогом – не знаю. И выбросили его из окна. И вас опять таки видели. Вас видел священник – тот самый, который порубил вам топором вешалку. Помните?

Светлана молчала. Я подумал, что ее сопротивление уже сломлено. И продолжил:

– Да, забыл сказать, все это произошло из за того, что вы украли спрятанную отцом икону в золотом окладе. Он сначала заподозрил вашего мужа, потом вас. И оказался прав.

– Уходите.

– Не уйду. Признайтесь, Светлана.

– Я вызову милицию.

– Вызывайте. Им то вы все и расскажете.

Она не вызывала милицию. И не признавалась. Ситуация становилась тупиковой. Хуже того – она становилась дурацкой. Но закончилось все еще хуже. Светлана Заслонова вдруг сказала:

– Если вы не уходите, уйду я.

И ушла. Я остался. Осмотрел квартиру…

Потом тоже вышел, захлопнув дверь, и поехал к Обнорскому.

24

Обнорский мрачно сидел на простом деревянном стуле и ничего не говорил.