Тиберий легонько потряс его за плечо:

‑ Можешь больше не щуриться. Она завернула за угол. Ее уже не видно.

‑ Не умеешь ты описывать женщин, ‑ вздохнул Нерон. ‑ Мужчин, впрочем, тоже.

‑ Заткнись, ‑ сказал Тиберий. ‑ Пойдем выпьем кофе.

У Тиберия отлегло от сердца. Он ужасно боялся, что Лаура не понравится Нерону. Конечно, он принимал в расчет, что Нерон ‑ натура увлекающаяся, но ведь заранее никогда не знаешь. Скажем, Нерон мог среагировать вяло. Мог вообще ничего не понять, мог заявить, что да, она красива, но уже немолода и у нее есть кое‑какие недостатки, что все это далеко от совершенства, и тому подобное. Вот почему Тиберий и Клавдий так долго не решались показать ему Лауру. Но Нерон все‑таки соображает, что на этом свете достойно внимания, а что нет.

‑ Нет, не умеешь ты описывать женщин, ‑ повторил Нерон, размешивая ложечкой кофе.

‑ Выпей наконец этот кофе. Сколько можно мешать, ты меня раздражаешь.

‑ Конечно, ты‑то привык. Ты ее знаешь с детства.

‑ С тринадцати лет. Но так и не привык.

‑ Какой она была раньше? Красивее, чем сейчас?

‑ На мой взгляд, раньше она была не такой красивой. Некоторые женские лица от усталости делаются привлекательнее.

‑ Она итальянка?

‑ Наполовину, отец у нее француз. Она родилась в Италии и провела тут всю свою молодость, как я понимаю, весьма бурную. Об этом времени она говорит крайне редко. У родителей не было ни гроша, она чуть не босиком бегала по римским улицам.

‑ Воображаю, ‑ мечтательно произнес Нерон.

‑ С Анри Волюбером она познакомилась, когда он приехал на стажировку во Французскую школу. Очень богатый вдовец с маленьким сыном, но некрасивый. Да, Анри некрасивый. Она вышла за него и уехала с ним в Париж. Это нельзя объяснить. С тех пор прошло почти двадцать лет. Она регулярно ездит в Рим, повидать родителей и знакомых. Иногда остается тут на день, иногда подольше. Трудно добиться, чтобы она за один приезд уделила тебе достаточно времени.

‑ Ты говорил, Анри Волюбер тебе очень нравится?

‑ Верно. Потому что я к нему привык. Он был безжалостен к Клавдию. Когда время от времени, по утрам, у него все же случались приступы нежности, мы заносили это событие в тетрадь. Лаура потихоньку от него давала нам деньги, врала, покрывая нас. Анри Волюбер не признавал всяких там прихотей и излишеств. Только труд и страдание. В результате Клавдий теперь ничего не делает, а отец сходит с ума от ярости. С этим человеком ужиться нелегко. Думаю, Лаура его боится. Однажды вечером Клавдий уснул на ее кровати, а мне пришлось пройти через кабинет, чтобы попасть к себе в комнату. Лаура сидела в кресле и плакала. В первый раз я видел, как она плачет, и оцепенел, мне ведь тогда было пятнадцать, сам понимаешь. И в то же время это было потрясающее зрелище. Она собрала в кулаке свои черные волосы и беззвучно плакала, нос чуть выгнулся, и его линия стала просто божественной. За всю мою жизнь я не видел ничего красивее.

Тиберий нахмурился.

‑ Это был мой первый шаг к познанию мира, ‑ добавил он. ‑ До этого я был идиотом.

‑ Почему она плакала?

‑ Этого я так и не узнал. Клавдий ‑ тоже.

IV

Клавдий торопливо постучал в дверь комнаты Тиберия и, не дожидаясь ответа, вошел.

‑ Ты меня достал, ‑ сказал Тиберий; он сидел за столом и не обернулся к вошедшему.