– Как мне стало известно, он заявил, что я – финансист, загребающий жар чужими руками, что я руководил компанией «Стир Ринд Ойл» так, чтобы удовлетворить только свои собственные интересы. Что я ничего не понимаю в добыче нефти и держусь лишь благодаря тому, что умею организовывать нужное мне большинство акционеров при помощи подкупов.

– Когда до вас дошли эти сведения?

– Некоторое время тому назад, но я собирал доказательства того, что Даттон лжет. Сейчас становится особенно ясным, что все его заявления являются клеветой, и Даттон должен поплатиться... тем более что у него больше нет акций на двадцать тысяч долларов, он их продал.

– Он продал акции на двадцать тысяч?

– Да. И после этого распространил диффамационные заявления!

– Если вы собираетесь возбудить процесс против моего клиента, этого достаточно! Дальнейшие переговоры я буду вести с вашим адвокатом!

– Я не нуждаюсь в адвокате, по крайней мере сейчас. Я пришел сюда не для того, чтобы угрожать обращением в суд, а просто за письмом с извинениями, которое я мог бы передать в газеты для публикации.

– Почему же вы не хотите обратиться к самому Даттону?

– Потому что я не могу с ним встретиться.

– А вы пробовали?

– Я? Да! Я хотел ему лично сообщить об открытии нефтяного месторождения до того, как он прочтет об этом в газетах. Но мне это не удалось, а сейчас, когда об этом уже все знают, я, конечно, последний, с кем он пожелал бы увидеться.

– Вы знакомы с Даттоном?

– Да, конечно.

– Давно?

– С того момента, когда в соответствии с завещанием Эллиса было составлено поручительство. Я обратился к нему с просьбой вложить дополнительные средства в компанию, а он рассмеялся мне в лицо!

– Теперь он должен чертовски сожалеть об этом!

Ридер кивнул и с удовлетворенным видом продолжал:

– Темплтон Эллис был моим другом. Он верил мне и за четыре год