Осторожно
обогнув спящих, они направились в сторону песчаных холмов, начинающихся
сразу за впадиной. Теперь, когда свету прибавилось, бросалось в глаза,
насколько сочна здесь зелень и щедры краски. Листья приземистых кустов
зеленели так, будто их нарочно обрызгали едкой, блесткой краской, а
растущие из песчаной почвы красные, желтые и лиловые цветы красовались и
манили, будто влажные губы соблазнительных девиц. Найла одновременно и
влекло и как-то настораживало.
Вид на Дельту с вершины песчаных холмов впечатлял. Отсюда
открывалось, что это обширная вогнутая низменность с полсотни миль в
поперечнике, объятая с востока и запада холмами. Сейчас она в основном
лежала в тени, так как солнце едва еще всходило над горизонтом. Над
серединой низменности стелился слой серебристого тумана - в этой части
особо приметным был изобилующий зеленой растительностью приземистый
холм. В этот утренний час вид у Дельты был одновременно и безобидный и
романтичный; лишь характерный запах вносил в общую картину ноту некоей
потаенной угрозы.
С холма они спустились в ложбину, устеленную ковром глянцевитой
растительности, похожей на непомерно разросшийся водокрас. Она
похрупывала под ногами и давала едкий, но не лишенный приятности запах.
На той стороне ложбины росли невысокие кусты с серповидными листьями и
округлыми желтыми, с лиловыми прожилками плодами.
- Вот чего нам надо, - сказал Симеон, указав пальцем, - мечевидный
куст.
- Плоды годятся в пищу?
- Нет. Вкус отвратительный.
Они приблизились к кусту, чьи покрытые росой ветки глянцевито
поблескивали на солнце. Найл потянулся было к плоду, но Симеон схватил
его за запястье.
- Стой. В Дельте, если жизнь дорога, никогда не подчиняйся своему
первому позыву. Здесь почти все, на что ни глянь, содержит какой-нибудь
каверзный подвох.
Симеон полез в карман туники и вынул оттуда кожаную рукавицу.
Рукавицу он надел на конец мачете и, осторожно поднеся, коснулся ею
плода. Тут в глубине куста что-то резко дернулось, да так, что Найл
подпрыгнул; спустя миг он увидел, что рукавицу пронзил длинный черный
шип. Симеон вытянул лезвие из рукавицы и с силой рубанул сверху вниз.
Рукавица упала к ногам; Симеон подобрал ее и вынул шип - твердый,
глянцевитый, острый, как игла. Симеон снова надел рукавицу на мачете и
на этот раз поднес ее к плоду, что над самой землей. Опять откуда-то
сзади неуловимо мелькнул шип и вонзился в рукавицу. Симеон, как ни в чем
ни бывало вытянув лезвие, отсек и его. Эта процедура повторялась еще три
раза. На четвертый, однако, ничего не произошло. Повторив манипуляцию
еще раз, и не дождавшись от куста никакой реакции, Симеон протянул руку
и сорвал плод. Он накидал их в защитную сумку с полдюжины.
- Видишь, как быстро растение учится... Стой, куда! - Найл как раз
собирался заглянуть в гущу куста посмотреть, откуда берутся шипы; оклик
Симеона заставил его отдернуть голову назад. |