* * *

Весь день они тренировались у ручья, пока Сильви придумывала песни и охотилась на лягушек. Анника даже помогла Эрику подтянуть его фьерданский. Мысль о том, что подобных дней может быть много, казалась слишком чудесный, чтобы в нее поверить. С наступлением вечера он заволновался, что скажет его мать о стычке со Львом, и не передумает ли насчет того, чтобы остаться здесь. Но когда он вернулся в хижину на закате, ее там не было.

Эрик смыл грязь с рук и лица, а затем направился к длинной пристройке, в которой собралась на ужин большая часть лагеря. Гриши сидели за столами, тянущимися вдоль всего домика, и ели оленину с жареным луком.

Его мать сидела рядом с улле за столом старейшин. Оба кивнули ему в знак приветствия.

Пройдясь взглядом по другим столам, Эрик увидел рыже-золотистые волосы Льва. Заметив Эрика, тот прищурился. Если Лев пока ничего не рассказал, то лишь потому, что лично хотел отомстить. Все, что ему было нужно, это подстроить засаду и связать Эрику руки, чтобы он не мог заклинать. Скорее всего, ему даже не потребуется помощь друзей. Эрик умел драться, но он был на голову ниже Льва.

— Эрик! — позвала Анника, помахав ему рукой, пока Сильви подпрыгивала на скамье рядом с ней. Может, Эрик не такое уж и плохое имя. Оно звучало вполне неплохо из ее уст.

С какое-то время они ужинали молча. Пища северян никогда его не привлекала, и Эрик просто возил лук по тарелке.

— Тебе не нравится? — спросила Анника.

— Да нет, все вкусно.

— Какая твоя любимая еда?

Он макнул хлеб в остатки ужина.

— Не знаю.

— Как это не знаешь? — удивилась Сильви.

Эрик пожал плечами. Никто никогда не задавал ему подобный вопрос.

— Э-э… я люблю сладкое.

— Пудинги?

Он кивнул.

— Пироги?

Снова кивнул. В Керчии подавали вкуснейший торт с вишней и сладким кремом, а шуханские конфеты, покрытые кунжутом, можно было есть горстями. Но он не должен был рассказывать о местах, которые посетил во время своих путешествий. Ведь он просто мальчишка с юга.

— Мне все нравится.

— Какой твой любимый цвет? — полюбопытствовала Сильви.

— У меня его нет.

— Как это?!

Синий, как Истиноморе. Красный, как крыши шуханских храмов. Чистый, маслянистый цвет солнечного сияния — не желтый и не золотой, как его назвать? Все цвета, которых не увидишь во тьме.

— Я никогда об этом не задумывался.

— Мой — радужный, — заявила Сильви.

— Это не цвет.

— Еще как цвет.

Когда она принялась донимать сидящую рядом семью, Анника сказала:

— Ты не спрашивал, где наша мама.

— А ты хочешь ответить?

— Ее схватили дрюскели — охотники на ведьм. Когда мы еще жили неподалеку от Оверута.

— Мне жаль.

— А твой отец умер в бою?

«Мой отец — всего лишь прах. Как и все вы».

— Да.

Она перевела взгляд на мужчину со светлыми волосами и ясными голубыми глазами, который сидел в дальнем конце стола старейшин. Не самое почетное место.

— Это твой отец? — спросил Эрик.

Анника потупила взгляд в тарелку.

— Вероятно, завтра вы со Львом уже будете лучшими друзьями.

Он нахмурился.

— Это вряд ли.

— Твоя мать сидит рядом с улле. Через пару дней ты уже не будешь есть со мной за одним столом.

— Конечно же, буду! — Затем он добавил: — Если мы останемся.

— Ты говорил, что останетесь.