Стены были усеяны черепами, прибитыми к камню золотыми шипами. Обычно леди Харибдия считала подобные украшения слишком прямолинейными, но эти черепа были особенными. Их вырубили из земли в самой глубокой шахте, которую когда-либо выкапывали ее миньоны, настолько глубокой, что жар там убивал простых смертных, и пришлось призывать драгоценных демонов, чтобы завершить работу. Но это того стоило, ибо они нашли не человеческие черепа.

Они принадлежали эльдарам. В некие невероятно отдаленные времена по Торвендису бродили эльдары. Это была странная раса, одержимая желанием добывать секреты вселенной, а потом охранять их, как жадный ребенок охраняет свои игрушки. Но потом жажда знаний практически полностью уничтожила их цивилизацию, когда декаданс эльдаров привлек внимание Слаанеша. Некоторые говорили, что эльдары своими действиями создали этого бога, но это была ересь — Слаанеш так же стар, как похоть, а похоть старше, чем что бы то ни было.

Леди Харибдия не знала, зачем эльдары посещали Торвендис многие тысячелетия назад. Может быть, их случайно выкинуло на этот мир, ведь космические корабли могли легко заблудиться в Мальстриме. С другой стороны, попытка изучить секреты Торвендиса вполне соответствовала бы отчаянно любознательному поведению эльдаров, так что они могли прибыть сюда намеренно. Как бы там ни было, леди Харибдия была единственным существом на всей планете, которое знало, что чужаки некогда были здесь, и это знание — как и много иных вещей — доставляло ей удовольствие.

Она восхищалась очертаниями черепов, проходя мимо них. Они выглядели человеческими только на расстоянии, вблизи становилось видно, что они отличаются по всем параметрам — широкие глаза, формой напоминающие слезы, небольшие челюсти и зубы, элегантные скулы, сужающиеся черепные коробки. Леди Харибдия могла с легкостью представить, как Слаанеш возжелал завладеть столь изящным видом и превратить его утонченность в орудие поклонения. Они были прекрасны, почти так же прекрасны, как она, и последние чувства этих существ, когда они умирали, должны были доставить Слаанешу большое удовольствие, когда его прибытие уничтожило их планеты.

Впереди находился большой круглый зал, где похожие на ребра опоры поддерживали куполообразный потолок из пестрого красно-черного камня. Это была одна из самых крупных полостей внутри фундамента, для глядящего с порога она выглядела, словно огромный живой орган, темный и горячий, и через подошвы ног можно было почувствовать, как гудит в ней жизнь.

В центре помещения, где пол опускался в круглое углубление, стоял на коленях один из легионеров леди Харибдии. Ростом он был значительно выше двух метров, а кожа была столь плотно испещрена татуировками, что невозможно было сказать, каков ее первоначальный цвет. Торс был обнажен, а у защищенных доспехами ног свисали длинные шелковистые знамена, расшитые символами Бога Наслаждения. Нитями служили волосы, срезанные с голов выдающихся противников, побежденных легионером. В одной руке он держал копье с наконечником в виде двойного клинка, созданного пронзать и потрошить. Другую он прижал ладонью к полу, чтобы чувствовать движения и осязать малейшие признаки того, что нечто внизу начнет шевелиться.

Леди Харибдия приблизилась к коленопреклоненной фигуре в центре зала.

— Встань, центурион, — сказала она. О ранге ей сказали особые символы, нанесенные на его шелка и кожу, но имени она не знала. Для нее все они были безымянными. Они были всего лишь инструментами, потребными для того, чтобы сохранять положение и наслаждаться, отправляя культ.

Легионер встал, не отводя взгляда от пола. Смотреть на леди Харибдию без подобающей причины давно стало преступлением, и правительнице города даже не пришлось объявлять соответствующий указ.