Это был космический корабль. Формой он походил на слезу, с длинным заостренным носом и округлым ребристым корпусом, усеянным орудийными портами. По древнему дизайну становилось ясно, что это челнок или перехватчик, который не вылетал в реальное пространство с самой Ереси Гора, минувшей десять тысяч лет тому назад.

На ее планету прибыл гость, а леди Харибдия очень старалась вовремя узнавать о посетителях своего мира. И, как правило, отдавать приказы на их уничтожение.

Она взмахнула рукой, и образы растворились, снова дав сиянию ночного неба омыть ее. Харибдия увидела в высоте Песнь Резни — любопытное знамение, предвещающее перемены и прогресс с примесью угрозы. Возможно, этот гость — не просто редкий посетитель. В любом случае, экипаж корабля должен был владеть неким колдовством или технологией, что позволили совершить необъявленный визит, и уже поэтому его стоило отыскать.

Надо будет посоветоваться с прорицателями. Леди Харибдия охватила себя руками, сжав плечи удлиненными пальцами, и погрузилась в толстые слои бархата. Она утонула в них и вышла наружу несколькими этажами ниже. Каждый уголок крепости, каждая деталь ее ломаной архитектуры была украшена в отличном от других стиле. Коридор, в котором она появилась, был покрыт вычурной готической лепниной, его потолок был высоким и сводчатым, а окна представляли собой витражи, раскрашенные кровью тысячи различных видов. Она много раз ходила здесь — с одной стороны коридора находилась огромная лестница, окаймленная статуями, в которых были заточены души невинных и пели невыносимо скорбную песнь о своей неволе. Но она направилась другим путем, ведущим в логово ее верховного прорицателя, Вай’Гара.

Это было не слишком важное дело. У леди Харибдии было много врагов на Торвендисе, но ни у одного не было реальной возможности представлять собой угрозу. Когда Вай’Гар выследит нарушителя, и с ним разберутся, она вернется в глубины Крепости Харибдии и будет наслаждаться чистыми удовольствиями своего творения.

Прошло шесть дней, прежде чем они нагнали караван. К тому времени они потеряли еще двоих. Один пал жертвой усталости, заснул одним вечером и не проснулся, а Кирран, что было неизбежно, упал с обрыва. В тот момент Киррана никто не видел, кроме Тарна, и Голгоф подозревал, что тот убил парня, чтобы кровь на его руках не успела обсохнуть. Он не имел ничего против, пока у убийцы это не вошло в привычку.

Голгоф полз на животе среди камней, заранее подвернув волчью шкуру под грудь, чтобы не порезаться об острые кремни. Ночь закончилась, день наползал на небо, и молочно-белый утренний свет поднимался над скалами. Две луны все еще висели над горизонтом — большой белый диск Вдовы и маленький, сине-зеленый Стервятник. Голгоф и его люди провели нелегкую ночь: они шли по твердой земле, выискивали путь среди готовых обрушиться утесов и старались занять наилучшую позицию, пока не настало утро. Теперь они ждали над тем единственным местом, где Голгоф мог надеяться на успех своего плана — над Змеиным Горлом.

Это было ущелье, через которое путешественники могли пройти из сердца гор Канис к предгорьям. Оно представляло собой огромный канал, пробитый в скалах, и старики говорили, что оно образовалось, когда Аргулеон Век швырнул мировую змею, слугу Последнего, с самого высокого пика. Горло было выбоиной, которую оставило изломанное тело змеи, когда рухнуло сверху на камни. Голгоф не знал, скольким из историй Торвендиса следует верить, но из стеклянистых стен ущелья действительно торчали обломки гигантских, циклопических ребер.

Сердце Голгофа забилось сильнее, когда он увидел, что верно рассчитал время.