— Все так плохо?

— Не в том дело. Смотри!

Он протянул мне горшок. Фиалка оставалась все такой же поникшей, зато рядом из земли проклюнулись два крошечных цветочка, ярко-фиолетовых, без малейшего признака бурых пятен.

— Ничего себе! Это я их сотворила?

Кэл кивнул.

— Больше некому. Вот тебе и разрушительница!

Я жалобно улыбнулась.

— Ну, при всех новых ростках остается еще разбитый горшок и скорбная старая фиалка.

— Может быть, — ответил он, кивнув.

Потом сделал паузу, и я поняла, что сейчас Кэл скажет нечто важное. Возможно даже, ради такого случая произнесет больше пяти слов подряд.

— А может быть, у тебя магия не такая уж разрушительная. Дождь из чипсов, история с кроватью и вот сейчас… Может, просто ты творишь с размахом?

Когда ко мне наконец вернулся голос, я сказала:

— Знаешь, Кэл, с тех пор как мы здесь, мне еще никто не говорил таких приятных вещей.

Кэл, не глядя мне в глаза, подергал вылезший из земли корень.

— Это правда, — сказал он и вдруг выдал одну из своих полуулыбок (они мне решительно начинали нравиться). — А другая правда — что мне надо найти новый горшок для этой малышки. Ну, это… до ужина, что ли.

— Ладно. Можно будет обсудить цветовую гамму.

— А?

— Для свадьбы. Я бы хотела оформить ее в оттенках дыни и мяты. Следующей весной они будут в моде.

Кэл расхохотался — впервые за все время, что я его знала.

— Заметано! Пока, Софи!

— До встречи, — крикнула я ему вслед.

Сердце вдруг сдавила тоска. Арчер, прощаясь после отработки в подвале, говорил: «Пока, Мерсер!» Я никогда больше этого не услышу.

Противно, что люди не забываются. Думаешь, что смирилась, отгоревала свое, а потом вдруг — бац! Какая-нибудь мелочь, и ты словно заново переживаешь утрату.

Я вспомнила, как он ждал меня на мельнице. Что такое важное хотел он мне сказать, ради чего готов был рискнуть жизнью?

Я чуть не до крови сжала в кулаке зазубренный осколок керамики и вслух произнесла:

— Все это неважно.

Арчер — в прошлом. А у меня, прибавила я мысленно, проблемы посерьезнее, чем несчастная любовь.

ГЛАВА 23

Папин кабинет был едва ли не самой маленькой комнатой в аббатстве Торн. Правда, довольно уютной. Стол вишневого дерева, ковры цвета слоновой кости, удобные кожаные кресла и солидные книжные шкафы. И красивый вид на реку.

Папа сидел за письменным столом и делал то, что делают все британцы, когда им страшно: пил чай.

Я прислонилась к притолоке.

— Ну что… Плохо все, да?

Он махнул рукой, чтобы я вошла в комнату.

— Закрой за собой дверь.

Как только дверь закрылась, папа выдвинул ящик стола. В ярком солнечном свете гримуар выглядел совсем потрепанным, и все равно от него исходила такая угроза, что хотелось прикрыться руками.

— Я зачаровал другую книгу для отвода глаз и восстановил витрину, — ответил папа на мой невысказанный вопрос. — Все же надо бы в ближайшее время вернуть гримуар на место. Маскирующие чары не продержатся вечно.

Он швырнул книгу на стол, прямо в кучу бумаг.

— Я уже трижды просмотрел весь том от корки до корки. Ритуала вызова демона в нем нет.

Я осторожно раскрыла книгу. Исходящая от нее магия ощущалась даже сквозь стекло, и все равно я оказалась не готова к магическому силовому удару. Нечто подобное испытываешь, если на полной скорости высунуть голову из окна машины. От одного взгляда на гримуар заслезились глаза, и легкие словно обожгло.