- А если не так, то кто из вас, скажите мне, хочет резать по живому телу? Вы спросили нас, целый коллектив, проработавший на этом участке двадцать лет?.. - Она вдруг смолкла с мучительной гримасой и тяжело оперлась руками о стол.

- Что с вами, Мария Ивановна? Может, доктора позвать? - спросил Северин.

- Ничего... недомогание. - Она перемогла себя и, вздохнув, сказала: Собственно, говорить больше не о чем, - и села.

- Я тоже так полагаю, товарищи! - поспешно согласился Северин. - Мария Ивановна очень впечатляюще доказала нам всю преждевременность затеи с перенесением селекционного участка в Тургу. Будем голосовать. Кто за то, чтобы селекционный участок оставить на месте?

Руки поднялись довольно густо.

- Так, все ясно. Большинство за...

Северин проводит Марию Ивановну в свой кабинет и произносит на ходу извинительно:

- Я виноват, Мария Ивановна. Это я настоял на сегодняшнем заседании. Честно говоря, боялся, что после юбилея голосование пройдет не в вашу пользу. А на юбилее, рассчитывал, постесняются обидеть вас. Да и вы были молодцом. Садитесь! - указывает на кресло Северин.

Мария Ивановна села в кресло, Северин на свой стул.

- Приезжайте сегодня вечером к нам, - сказала Мария Ивановна. - Мы будем рады.

- Мне уже Наташа звонила. Спасибо. Приеду непременно. Выпью за ваше здоровье с удовольствием. Мы с вами друзья старинные, как в песне поется.

- Зачем же вы пригласили на сегодняшнее заседание Лясоту? Порадовать меня?

- Извините... Но тут я бессилен. Из области прислали. Они там помешаны на укрупнении научных заведений. А Лясота, как всегда, готовый к услугам. Он хоть и отстранен от большого дела, но все еще консультант, старается...

- Да, все играет в науку. - Мария Ивановна невесело качнула головой.

- В общем-то, доигрался. С авоськой бегает, на автобусе ездит. А бывало, приезжал к нам что твой министр - три машины гонит, цугом! А Макарьев ему: "Разрешите к вам на запятки?" И пойдет потеха.

- Присмирел... Но зато каким изворотливым стал, - сказала Мария Ивановна.

- Да, почерк изменился, - согласился Северин. - А раньше игрок был крупный. Ва-банк шел: или я, или никто! Макарьев прозвал его стерневым Аракчеевым. Помните?

- Мы с Макарьевым были друзьями.

- Да, ведь они с Василием однокашники. А когда Василий помер?

- Он не помер... Он ушел.

- Куда ушел?

- Туда... В тридцать восьмом году.

- А Макарьев?

- Макарьев встретил меня в Москве. Пытался помочь, утешить...

Москва, Тимирязевка... Знакомая лиственничная аллея, пруды. Муся проходит вестибюлем факультета селекции, где когда-то встречал ее внушительный швейцар. Теперь никто к дверям не приставлен.

Муся поднимается по лестнице, - канцелярия. Она растворяет дверь. В канцелярии много столов, за одним сидит Макарьев. Он во что-то погружен и не замечает Мусю, пока она не тронула его за рукав:

- Здравствуй, Миша!

- Ты? Откуда ты? Что нибудь случилось?

Макарьев встал, пожал ей руку.

- Да... Ужасное несчастье...

Макарьев оглянулся:

- Погоди... Пройдем со мной.

Он вывел ее из канцелярии и остановил на какой-то укромной лестничной площадке:

- Что такое?

- Васю посадили... Ты помоги мне увидеться с Никитой Ивановичем... Может, он поможет: Вася ни в чем не виноват. Его просто оклеветали, из зависти...

- К сожалению, не смогу твою просьбу выполнить.

- Почему? Никита Иванович на захочет принять меня?

- Вольнов арестован.

- Никита Иванович? За что?

- Неизвестно... Его взяли в экспедиции.

Муся так и поникла.

- Извини, Миша... У вас свое горе, а я тут со слезами.

- Ну что ты! Просто я не знаю, как можно помочь тебе. Вместо Вольнова теперь Лясота. Он стал правой рукой Терентия Лыкова.