Раскрывается дверь, выходит очередной посетитель.

- Следующий! - говорит секретарь, отрываясь от своих бумаг.

Муся входит в кабинет.

Ее встречает солидный, строго одетый человек. Он очень учтив, но непреклонен.

- Садитесь, пожалуйста, - говорит начальник, указывая на стул.

Муся, не успев присесть, порывисто произносит:

- Як вам по делу Василия Никаноровича Силантьева... Я подавала жалобу три недели назад...

- Ваша жалоба направлена по инстанции. Дело разбирается, ждем ответа.

- Но, понимаете... Это исключительный случай... Мой муж обыкновенный научный работник.

- В нашем деле каждый случай исключительный. У нас повторений не бывает, - перебил ее начальник. - Разберемся... Вам сообщат, будьте терпеливы.

- Но я хотела узнать подробности дела!

- К сожалению, пока ничего определенного сказать не можем. Разберемся... Сообщим. До свидания...

Муся выходит из приемной.

- Следующий! - вызывает секретарь.

Приемная Верховного Совета. Очередь. Муся сидит все в том же черном костюме и черной шляпке.

- Твердохлебова! - выкрикивает секретарь.

- Да! - привстает Муся.

- На вашу жалобу еще нет ответа.

- Но я подавала ее месяц назад.

- Значит, разбирается...

- Когда же мне прийти?

- Мы вас известим.

- До свидания! - Муся уходит.

Она идет по летней Москве мимо ограды Александровского сада. На одной из скамеек сидит одинокая старушка. Муся присаживается с краю, задумалась. Над ней похрипывала и булькала воронка громкоговорителя, из которой вдруг как гаркнет во все железное горло:

Здравствуй, страна ученых,

Страна мечтателей, страна героев!..

Муся вздрогнула и быстро пошла прочь. А вослед ей громыхало:

Нам не страшны

Ни бури, ни моря.

Твердой стеной стоим...

Анна Михайловна встретила Мусю вся в слезах.

- Представляешь, он не виновен! - сказала она.

- Как? Известили? Откуда?! - с радостью спросила Муся.

- Да, да... Но какой ужас! Он умер от воспаления легких! - Анна Михайловна всхлипнула и закрылась платочком.

Муся прошла к столу. Там лежало извещение, - коротенькая бумажка со штампом:

"Обвинения, выдвинутые против Вашего мужа, Силантьева Василия Никаноровича, не подтвердились. К сожалению, он умер от крупозного воспаления легких.

Справка выдана на предмет..."

Далее слова расплылись, исчезли. Муся судорожно скомкала справку и только простонала, как выдохнула, да так и застыла, глядя в пустоту.

Подошел Володя, положил ей руку на плечо:

- Мамочка, мама... Выдержим. Мы тебе помогать будем...

Таежная река Турга. На берегу ее опытная станция: несколько бревенчатых домов, вертлюги на метеоплощадках, поля. Ранняя осень. На станции пустынно, лишь на завалинке одного из домов сидят два мальчугана, болтают босыми ногами и упоительно тоненькими голосами поют:

Накинув плащ, с гитарой под полою,

Я здесь стою в безмолвии ночной.

Не разбужу я песней удалою

Роскошный сон красавицы мо-ей!

Мария Ивановна тяжелой походкой, с небольшим саквояжем подходит к дому:

- Ребятки, где здесь контора станции?

- А вон там, в крайнем доме.

Мария Ивановна пошла к тому крайнему дому, а ребятишки опять запели:

Не разбужу я песней удалою

Роскошный сон красавицы мо-ей!

Мария Ивановна поднялась на крыльцо, открыла дверь и чуть не вскрикнула от удивления - за столом сидел Макарьев.

- Миша? Ты? - Она заплакала.

- Что с тобой?

- Васю вспомнила...

Макарьев встал, скорбно склонил голову. Помолчали.

- Крепись, Маша.

Она вытерла слезы и сказала:

- Извини... Все еще не привыкну...

Макарьев подошел к ней, дотронулся до волос, она отвернулась и спросила иным тоном:

- А что ты здесь делаешь?

- Тебя встречаю.