– Дело ваше, не признавайтесь, – без огорчения согласился с общим молчанием Смирнов. – Тогда я хочу поговорить о двух господах, присутствующих здесь. О вас, Игорь Дмитриевич, и о вас, Витольд Германович. То, что вы на крючке ГБ за грехи молодости. Игорь Дмитриевич, я понял ко второй нашей встрече и старался вести игру так, чтобы помехи со стороны конторы были минимальными. Несколько удивлял меня опытный чекист, которого, как я знал из достоверных источников, люто ненавидели в ГБ, удивлял безоглядной верой в Игоря Дмитриевича. Первую нашу трехстороннюю встречу я не просчитал целиком как надо: слишком был занят Игорем Дмитриевичем, но уже на второй кое-что меня заинтересовало. Чисто мизансценически. – Смирнов поискал глазами в зале, не нашел и трубно позвал: – Вадик, ты где?

– Здесь я, – неохотно оторвавшись от аппаратуры, поднял голову рыжий Вадим.

– Иди сюда. – Вадим подошел и Смирнов положил ему руку на плечо. – Ту катушку, что мы с Сырцовым в бумажнике Жилинского нашли, проработал?

– От и до, – с достоинством доложил Вадим и тут же ради справедливости быстро добавил: – Мне товарищ обозреватель сильно помог. У него ухо, как локатор, и опыт колоссальный. Он интуитивно определял, а я технически рассчитывал.

– Ну, и что вы определили и рассчитали?

– Запись сделана в кафе Маркони, на последней вашей встрече. Качество весьма среднее, моя запись безусловно лучше. Сравнение этих двух записей позволило нам безошибочно определить нахождение микрофона, ведшего запись. Не моего, естественно.

– И где же находился этот микрофон? – формально и для информации общественности поинтересовался Смирнов.

– В галстучной булавке Витольда Германовича.

– Вот почему я и говорил о моем интересе к мизансцене наших тройственных встреч, – со старческой назидательностью продолжил Смирнов. Всегда, напротив, всегда – фронтально на меня, всегда с заинтересованным наклоном ко мне, Витольд Германович. И для того, чтобы окончательно развеять последние сомнения слушателей давай, Вадик, еще аргумент.

– В дезе о переговорах на Курском вокзале прозвучала фраза, первая фраза: "начинайте с фактов". Лабораторным и экспериментальным путем нами установлено, что запись этих слов в дезе произведена не в кафе, где велся разговор, который также записал Александр Иванович, а совсем в другом месте, более приспособленном для чистой записи.

– Ну и что ты думаешь по этому поводу?

– Видимо, эта фраза была невнятна, и перед передачей ленты заинтересованным лицам этот кусок был записан заново.

– Профессионал-контрразведчик, опасался, что безрукий дилетант не сможет осуществить качественную запись и взял все заботы по этой щекотливой операции на себя, – констатировал Смирнов.

– Как же получилось, что принципиальный борец с политическим сыском Витольд Германович Зверев сознательно помогал активно сотрудничавшему с этим сыском Игорю Дмитриевичу? Помогал конторе, которую ненавидел? На непростой этот вопрос всего один простой ответ: сговор. Сговор, целью которого были досье на известного нам государственного деятеля и уничтожение особо опасных противников принципиального борца во всесильной конторе. Но нельзя одной рукой ухватиться за титьку и за задницу.

– Значит, можно, Александр Иванович, – почти весело перебил его Витольд Германович. – Никакого досье нет, а наиболее опасные для нового демократического общества сотрудники конторы уничтожены.

– Скоро самым опасным для нового демократического общества сотрудником конторы станешь ты, Витольд. А насчет того, ухватились вы или нет… За титьку вы держитесь крепко. Ну, а насчет задницы… Задница, в первую очередь, я. Да и все сидящие здесь, как вы считаете, полные задницы.