Впрочем, планеты, на которых человек может жить без искусственного жизнеобеспечения, встречаются не так уж часто. К тому же здесь имелся дополнительный соблазн: близость Дидоны. Начало колонизации Энея положило создание на нем научной базы. Это, однако, было второе начало: на Энее оказались руины непонятных зданий, создатели которых были мертвы уже много столетий.

Робот‑секретарь доложил по интеркому, отчетливо выговаривая звонкие дифтонги и шипящие звуки: «Айхарайх». Он был запрограммирован на точное воспроизведение любого языка, на котором к нему обращались. Это очень нравилось посетителям, особенно негуманоидам.

– Что? – Десаи заморгал. На экране компьютера у него на столе появилась краткая информация о назначенной встрече. – Ох. Да, конечно.

Десаи отогнал посторонние мысли.

Это то существо, что прибыло на пакетботе «Ллинатавр» позавчера. Ему нужно разрешение на организацию исследований.

– Пригласите его, пожалуйста. – Соблюдая вежливость в разговоре даже с компьютерной программой, верховный комиссар создавал дружелюбную атмосферу в своем управлении – по крайней мере, он на это надеялся. На экране появились сведения о посетителе: самец, как он сам себя называет, родная планета – зарегистрирована как Жан‑Батист: скорее всего, название присвоено людьми, поскольку у местных жителей оказалось слишком много имен для их планеты.

Дверь скользнула в сторону, и Айхарайх вошел. У Десаи перехватило дыхание; он не ожидал увидеть столь впечатляющее зрелище.

Впрочем, соответствовало ли определение «впечатляющее» действительности? Может быть, точнее было бы сказать «пугающее»? Инопланетяне, похожие на людей, иногда производили такое впечатление: Айхарайх был гораздо более антропоидным, чем Улдвир.

Айхарайха вполне можно было назвать красавцем. Он был высок и тонок, с широкой грудью и осиной талией. В своем сером одеянии он должен был бы казаться неуклюжим, но его движения оказались плавными и летящими. На босых ногах у него было по четыре длинных когтя, а на пятках красовались шпоры. Изящные шестипалые руки имели скорее не ногти, а вытягивающиеся когти. Высоко поднятая узкая голова с острыми ушами, огромные рыжие глаза, тонкий нос, нежные губы, заостренный подбородок и резко очерченные челюсти напомнили Десаи изображения византийских святых. Голову Айхарайха венчал гребень из голубых перьев, и такие же тонкие перышки образовывали брови. Гладкая кожа цвета расплавленного золота обтягивала выступающие кости скелета.

После секундного замешательства Десаи сказал:

– Э‑э… Добро пожаловать, достопочтенный. Надеюсь, я смогу быть полезным, – Гость и хозяин пожали друг другу руки. Рука Айхарайха оказалась теплее, чем у Десаи. На ладони чувствовался твердый выступ, который, однако, не походил на мозоль.

«Он принадлежит к птичьему виду, – догадался человек. – Наверное, происходит от аналога земных нелетающих птиц».

Англик гостя оказался безупречным. Музыкальные обертона, звучащие в его низком голосе, воспринимались не как искажение дикции, а как само совершенство.

– Благодарю вас, комиссар. Очень любезно с вашей стороны принять меня так быстро. Я хорошо понимаю, насколько вы заняты.

– Прошу вас, садитесь.

Кресло перед письменным столом оказалось вполне соответствующим фигуре Айхарайха. Десаи тоже сел.

– Не возражаете, если я закурю? И не присоединитесь ли вы ко мне? – Айхарайх с улыбкой отрицательно покачал головой, и снова Десаи подумал о древних изображениях – греческой скульптуре архаического периода.