Мы закончили игру в скрэббл. Я выиграла.

Мы отправились ужинать в маленький городок, находившийся в пяти милях от мотеля. Толливер, похоже, не рвался идти в столовую мотеля, и я не стала дразнить его официанткой. Мы заказали в ресторане стейк по-деревенски, картофельное пюре, лимскую фасоль - почти такие же, как в телешоу «Хорошая еда», и все действительно оказалось очень вкусным. Интерьер был знакомый: столы со столешницами из жаростойкого пластика, потрескавшийся линолеум, две усталые официантки и человек за стойкой - хозяин заведения. Чай со льдом тоже был неплох.

- Знаешь, за нами кое-кто увязался, - сообщил Толливер, когда официантка забрала наши тарелки и ушла на кухню.

Он вынул кошелек, чтобы расплатиться.

- Девушка, - сказала я. - В «хонде».

- Да. Может, она тоже помощник шерифа?

- Очень уж молода для такой должности. А может, ей просто поручили это задание.

- Она, наверное, замерзла, сидя в своей маленькой «хонде».

- Что ж, если это ее работа…

Мы заплатили, оставили чаевые и вышли. Собиравшийся с утра дождь наконец-то полил, и мы с Толливером побежали к машине. Брат быстро ее отпер, и я как можно проворней нырнула внутрь. Очень боюсь промокнуть. Ненавижу ливни. В сильный дождь я даже не стану говорить по телефону.

По крайней мере, гроза не разразилась.

- Не понимаю, - раздраженно сказал однажды Толливер, когда не смог дозвониться до меня с расстояния в пять миль. - Самое худшее уже случилось. В тебя уже попала молния. Неужели ты думаешь, что это случится еще раз?

- А каковы были шансы, что такое вообще произойдет? - парировала я.

Хотя настоящая причина моего страха, вероятно, крылась не в том, о чем он думал.

Мы ехали медленно. Красная «хонда» держалась за нами, как приклеенная. Дороги в окрестностях Сарна узкие, окруженные крутыми холмами, к тому же тут надо держать ухо востро: в любой момент на дорогу может выскочить олень.

Доехав до мотеля, мы заспорили: остановиться и дать незнакомой девушке знать, где мы поселились (очень может быть, ей это уже известно, если она и в самом деле коп), либо поездить кругами, пока ей не надоест за нами следить. Мы решили, что обращаться в полицию будет глупо. В конце концов, она нам не угрожала, просто держалась сзади.

Решил вопрос мой мочевой пузырь: пришлось припарковаться. Я ринулась в свою комнату, а когда вышла, Толливер сообщил:

- Она никак не может осмелиться постучать в дверь.

Брат спрятался за занавеской, не включив свет в комнате. Я встала рядом.

Автомобиль девушки был на виду, освещенный фонарями стоянки. Я как следует разглядела незнакомку и могла бы дать полиции ее словесный портрет. Каштановые волосы, чуть длиннее стандартной мужской стрижки - такая прическа ей шла, поскольку девушка была миниатюрной. На вид лет семнадцати, а может, и того меньше, с выпяченной нижней губой, с косметикой на глазах, которой хватило бы на трех женщин. Маленькое личико имело выражение, свойственное девушкам-подросткам из не вполне благополучных семей: смесь вызова, ранимости и настороженности.

У Камерон слишком часто бывало такое лицо.

- Давай поспорим на что хочешь. Я считаю, что она сдастся и уедет. Она нас боится - Толливер сжал мое плечо.

- Нет, она войдет, - уверенно сказала я. - Я слишком легко у тебя выиграю. Видишь? Она решилась.

Дождь припустил снова, и девушка набралась храбрости встретиться с нами. Она выскочила из машины и ринулась к моей двери. Дважды постучала.

Толливер включил лампу возле кровати, а я отворила дверь.

Девушка свирепо уставилась на меня.

- Вы та самая женщина, которая находит трупы?

- Вам это известно, иначе вы не стали бы за нами ездить. Я Харпер Коннелли. Входите.

Я посторонилась, и девушка, кинув на меня подозрительный взгляд, вошла в комнату.