Один за другим он развернул компоненты ружья и собрал его. Глушитель и оптический прицел положил в карманы брюк. Двадцать патронов из коробки высыпал в левый нагрудный карман рубашки, единственную разрывную пулю, завернутую в бумагу, осторожно опустил в правый.

Оставив собранное ружье на капоте, вновь вернулся к багажнику и достал дыню, купленную прошлым вечером на брюссельском рынке. Закрыл багажник, положил дыню в рюкзак, где остались лишь тюбики с краской, кисточки да охотничий нож, запер машину и ушел в лес. Часы показывали начало первого.

Через десять минут он нашел длинную узкую поляну. Положив ружье под деревом, он отсчитал сто пятьдесят шагов, затем нашел другое дерево, от которого мог видеть место, где осталось ружье. Выложив содержимое рюкзака на землю, он снял колпачки с обоих тюбиков и начал раскрашивать продолговатую дыню. Верхняя и нижняя части из зеленых стали коричневыми, кольцевая поверхность между ними – розовой. На еще влажной краске указательным пальцем он начертил пару глаз, нос, усы и рот.

Вонзив нож в вершину дыни, чтобы не смазать краску пальцами, Шакал опустил ее в сумку‑авоську. Благодаря редкому плетению из тонкой нитки она ни в коей мере не закрывала ни контура дыни, ни нанесенного на ней рисунка.

Затем он глубоко вогнал нож в дерево на высоте семи футов от земли и повесил авоську на рукоять ножа. На фоне зеленого ствола розово‑коричневая дыня напоминала парящую в воздухе человеческую голову. Отступив на пару шагов, Шакал придирчиво оглядел результат своих трудов и остался доволен увиденным.

Он навернул колпачки на тюбики с краской и зашвырнул их в лес. Кисточки втоптал в землю. Подхватил рюкзак и направился к ружью.

Установил глушитель и телескопический прицел. Оттянул затвор и вложил в казенник первый патрон. Повернулся к висящей в дальнем конце поляны дыне и прильнул к окуляру. И удивился, какая она большая и четкая. Казалось, он смотрит на голову человека с расстояния не более тридцати ярдов. Он различал нити авоськи, а также нанесенные пальцем разводы, имитирующие основные черты лица.

Шакал чуть изменил стойку, опершись спиной о дерево для большей устойчивости, и вновь прицелился. Две перпендикулярные волосинки перекрещивались не в самом центре, поэтому правой рукой он начал вращать юстировочные винты до тех пор, пока они не разделили поле окуляра на четыре равных сегмента. Лишь после этого, поймав в перекрестье середину дыни, он нажал на спусковой крючок.

Отдача оказалась слабее, чем он ожидал, а благодаря глушителю хлопок выстрела едва ли донесется до другой стороны тихой улочки. С ружьем в руке он пересек поляну и осмотрел дыню. В правой верхней части пуля содрала кожицу плода, задела веревку и впилась в ствол. Он вернулся на прежнее место и выстрелил вновь, не меняя положения перекрестья прицела.

Итог оказался тем же, но пуля прошла на полдюйма ниже. Шакал выстрелил четырежды, не касаясь юстировочных винтов, пока не убедился, что целится верно, но прицел смещен вверх и чуть вправо. Затем он повернул винты.

Следующая пуля попала в нижнюю левую половину. Он пересек поляну и внимательно оглядел дырку, аккурат в левом уголке нарисованного им рта. Еще три раза он стрелял с тем же положением перекрестья, и все пули легли в ту же зону. Тогда он чуть отвернул винты в обратном направлении.

Девятый выстрел пришелся в лоб, куда он и метил. Снова Шакал подошел к дыне, но на этот раз достал из кармана мел и обвел зоны попадания пуль, в верхней правой части, у левого уголка рта и в центре лба.

Затем он поразил каждый глаз, переносицу, верхнюю губу и подбородок. Повернув дыню «в профиль», последние шесть пуль он послал в висок, ухо, шею, щеку, челюсть и затылок, и лишь одна из них на самую малость отклонилась от цели.

Закончив пристрелку и отметив положение юстировочных винтов, Шакал достал из кармана тюбик быстросхватывающего клея и выдавил вязкую жидкость на головки винтов, бакелитовую наружную поверхность прицела.