|
Фрак ударил снова… Трибуны завопили: Фрак бил попеременно мечом и щитом, руки его мелькали так быстро, что движение их было невозможно уследить – казалось, что железный вихрь, неотвратимо несущий смерть, обрушился на Прокула. Это была уже помянутая мной "мельница" – страшный прием, изматывающий соперника, подавляющий его волю и разум. Фрак владел ею в совершенстве – никогда прежде мне не доводилось видеть такого отточенного мастерства. Не прав был наш добровольный советчик – лигурийца в Капуе обучили отменно. Звенели, сталкиваясь, мечи, бухали, встречаясь щиты, Прокул отступал под градом ударов, казалось, вот-вот – и он рухнет на арену. Так казалось не только мне; со всех сторон неслись крики – зрители спешили сделать ставку на победителя…
Внезапно амфитеатр вздохнул – Фрак лежал на песке. Прокул стоял над ним, спокойно поигрывая мечом. Лигуриец откатился в сторону и вскочил на ноги – Прокул и не думал его добивать. К моему удивлению Фрак был невредим – он просто упал, запнувшись о подставленную ногу. – Видел? – улыбнулся мне отец. – Теперь ясно? – Почему Прокул не убил? – удивился Аким. – Потому что рано! – хмыкнул сосед снизу. – Прокул знает, чего мы хотим. Быстро убить неинтересно… Фрак оказался опытным гладиатором и сделал вывод – "мельницы" больше не было. Теперь он наносил удары реже, но так же сильно и молниеносно. Прокул спокойно отбивал. Его меч свистел в опасной близости от тела соперника, и даже оставлял на нем царапины – не более. Сам Прокул был пока невредим, хотя на нем не было панциря и даже маники – железного рукава, защищающего руку гладиатора от запястья до плеча. Внезапно я понял: Прокул просто-напросто играет с соперником; он может убить его в любой момент. Прокулу нравится сам бой: он упоен своей силой, умением и восторженными криками зрителей. Я подумал, как страшно встретить на пути человека, который видит в тебе всего лишь игрушку для удовлетворения своих желаний, и почувствовал, как похолодело в груди. Невольно я глянул на отца: он смотрел на арену, не отрываясь. Почувствовав мой взгляд, он обернулся и ободряюще улыбнулся. Я успокоился… Прокул еще раз поймал Фрака на выпаде – лигуриец упал на колени, но снова вскочил, только в этот раз медленнее, чем в первый раз. Тяжелые доспехи сделали свое дело – Фрак уставал. – Выдыхается! – деловито заметил римлянин в ветхом плаще. – Недолго осталось. – Почему он не просит пощады? – спросил Аким. – Кто пощадит невредимого гладиатора?! – засмеялся римлянин. – Пощады просит тяжело раненый или потерявший оружие. Но Прокул не даст ему такой возможности: он убивает! Теперь весь амфитеатр понимал: смерть лигурийца близка. Фрак все чаще промахивался, слишком медленно заслонялся щитом, и уже не прыгал к противнику, а шагал – так вол обреченно идет к мяснику с молотом. Зато Прокул, как ни в чем не бывало, стремительно порхал вокруг лигурийца, ловко нанося удары и отбивая ответные. В его движениях была грация, как у большой кошки – теперь я понял, почему Прокула любят зрители. Но скоро и Прокул стал двигаться медленней – в скорости не было нужды. Бой переставал быть захватывающим: на песке арены топтались победитель и обреченный, и зрители стали свистеть. – Кончай его! – выкрикнули сверху, и крик этот подхватили. Прокул отпрыгнул в сторону и повернулся лицом к амфитеатру, словно спрашивая: верно ли он расслышал? Зрители еще более громкими криками подтвердили, что верно, а сенатор Пульхр махнул красным платком. |
