|
Некоторые из просителей пытались протестовать, громко призывая гнев богов, но солдаты споро вразумили их древками пилумов. Бывших владельцев фальшивок отводили во внутренний двор. Нельзя было позволить им вернуться на площадь: ожидавшие своей очереди обитатели Кесарии немедленно разбежались бы. К обеду фальшивок набрался полный мешок, но нужного нам денария среди них не оказалось. Устали мы, устали солдаты, но отец твердо решил не прекращать розыск. Только когда поток посетителей совсем иссяк, из-за колоннады появился толстый и важный грек.
Грек был одет в пестрые одежды, подпоясанные широким атласным поясом. Посмотрев на нас хитрыми темными глазками, гость подошел к столу отца и огладил крашеную хной бороду. – Меня зовут Плавт, – начал он. – Я содержу гостиницу близ Иерусалимских ворот неподалеку от амфитеатра. Светлые комнаты, мягкие постели, вкусная еда и лучшее в Кесарии вино. А какие у меня рабыни!.. – Что привело тебя? – прервал его отец. – Мне сказали, ты ищешь это, – ответил Плавт, кладя на стол серебряный денарий. Отец схватил его, и по выражению лица префекта мы с Акимом поняли, что удача наконец-то улыбнулась. Грек это тоже понял. – Я не сразу разглядел, что это за денарий, а когда увидел, решил оставить себе. Ошибка при чеканке – такая редкость! Я показывал монету друзьям, многие хотели купить ее, предлагая тройную и даже пятикратную цену, но я чту римские законы и не хочу, чтоб меня обвинили в фальшивомонетчестве. Отец молча отсчитал десять денариев, положил их на стол и прикрыл ладонью. – Откуда у тебя эта монета? – Постоялец расплатился, – невозмутимо сказал грек, поглядывая на ладонь сенатора. – Месяца три тому. Получил два сестерция сдачи. – Кто он? – Откуда мне знать? – пожал плечами Плавт. – Мы не спрашиваем этого у гостей. Платят – и достаточно. – Постоялец был римлянином? – Нет. Я видел много римлян. Он говорил по латыни, но было видно, что не учил этот язык в детстве. – Он грек? – По гречески гость говорил еще хуже. – Он купец? – Нет. Скорее, лекарь. – Почему так решил? – В тот вечер в моей гостинице подрались легионеры: у меня доброе вино… Один достал нож и порезал второго. Постоялец, хотя я не просил его об этом, ловко зашил и забинтовал рану. Причем, сделал это так хорошо, что раненый назавтра опять сидел у меня. Мое вино влечет гостей, даже когда они при смерти… Я заметил, что Аким встал и подошел к столу отца и последовал за ним. – Как выглядел тот постоялец? – продолжил отец. – Уже не молод, седина в бороде и на голове, роста среднего, крепкий и сильный. Мне показалось, что руки его знают оружие. После драки легионеров он брал в руки меч раненого, я видел, как он его держал… Лицо красивое… Да! Очень редкий цвет глаз – зеленый. Аким издал задавленное восклицание, отец тоже обрадовался такой хорошей примете. – Куда отправился твой постоялец? – спросил он, убирая ладонь от денариев. Грек ловко смахнул их в свой кошель. – Он расспрашивал меня, как добраться до Иерусалима… В тот вечер отец принял решение ехать вместе с Пилатом, я был рад, что мне не пришлось его уговаривать. |
