|
Хотя взрослой я бы тоже ее не назвал. Но в ней уже пробудилось то особое отношение к миру, при котором женщина смотрит на все вокруг сверху вниз. Не в плохом смысле, не агрессивно. Просто – как бы тут лучше выразиться – нейтрально смотрит на мир сверху вниз, и все. Как на улицу из окна. В действительности, однако, девчонка вообще никуда не смотрела. Взгляд ее, похоже, не падал ни на что конкретно. На ней были джинсы, белые кроссовки и спортивный джемпер с надписью “GENESIS” огромными буквами. Рукава джемпера поддернуты до самых локтей. Методично и самозабвенно она отстукивала по столешнице ритм, с головой погрузившись в музыку своего плейера. Временами ее губы чуть заметно двигались, подпевая неведомой песне. – Это у нее лимонный сок, – словно оправдываясь, пояснил бармен, возникнув у меня пе-ред глазами. – Сидит тут, ждет, когда мать вернется... – Угу, – неопределенно промычал я в ответ. И в самом деле – странная должна быть карти-на: пигалица лет тринадцати сидит в ночном баре, слушает плейер и что-то пьет в одиннадца-том часу вечера. Однако не напомни мне об этом бармен, – и я не уловил бы ничего странного. По мне так она смотрелась здесь очень естественно и органично. Я попросил еще водки и завязал с барменом “светскую беседу”. О природе, о погоде и про-чей бесконечно-бессмысленной ерунде. И чуть погодя как бы вскользь обронил – мол, все здесь так поменялось за последние пару лет, не правда ли? На лице его появилось озадаченное выра-жение, и он сообщил, что до открытия отеля “Дельфин” работал в одном из токийских отелей, и о Саппоро почти ничего не знает. Тут в бар стали подтягиваться еще посетители, и наш разговор завершился сам собой – абсолютно бесплодно. Я прикончил уже четвертую водку. Чувствовал, что запросто могу выпить еще – но слиш-ком засиживаться не хотелось; ограничившись четырьмя, я расписался на чеке, включив выпив-ку в общий счет. Когда я встал из-за стойки и направился к выходу, девчонка все так же сидела за столиком и слушала плейер. Мать ее не показывалась, лед в лимонном соке совсем растаял, – но ей, похоже, было на это совершенно плевать. И только когда я поднялся с табурета, она по-смотрела прямо на меня. Две-три секунды она разглядывала мое лицо – и вдруг еле заметно улыбнулась. Или, может, ее губы просто дрогнули лишний раз? Так или иначе – мне почудилось, будто она на меня посмотрела. И от взгляда ее – как бы странно это ни прозвучало – в груди у меня что-то дрогнуло. Необъяснимое ощущение – словно эта девчонка сама выбирала меня... Странная дрожь в душе, такой я никогда еще не испытывал. Словно взлетаешь над полом на пять-шесть сантиметров. В полнейшем замешательстве я вошел в лифт, спустился на пятнадцатый этаж и вернулся в номер. “Чего это тебя так разобрало?” – удивлялся я сам себе. “Двенадцатилетняя, или сколько ей там, соплячка осчастливила тебя улыбкой? Да она тебе в дочки годится, кретин!..” “GENESIS” ... Вот, пожалуйста: еще одна банда с идиотским названием. Впрочем, то обстоятельство, что на ее джемпере я увидел именно это слово, показалось мне до ужаса символичным. Начало начал. И все-таки. Какого черта называть таким огромным, всепоглощающим словом рок-н-ролльную банду? Не разуваясь, я повалился на кровать и с закрытыми глазами попытался восстановить в па-мяти образ девчонки. Плейер. Бледные пальцы отстукивают по столу ритм. Genesis. Растаявший лед в бокале... Начало начал. Лежа недвижно с закрытыми глазами, я чувствовал, как во мне медленно циркулирует ал-коголь. Я развязал шнурки, скинул ботинки и забрался в постель. Похоже, я был куда более измотан и пьян, чем воображал. Я лежал и ждал, чтобы какой-нибудь женский голос произнес рядом: “Э, милый, сегодня ты перебрал!” Но никто ничего не сказал. |
