|
Скромное, серебряное, без какого-либо изыска. Секунд двадцать, наверное, мы сидели и оба разглядывали это колечко. – Так все-таки – как насчет того, старого отеля “Дельфин”? – наконец спросила она. – Кстати, я надеюсь, вы не журналист какой-нибудь? – Журналист? – удивленно переспросил я. – Что это вы опять, ей-богу? – Ну, просто спрашиваю... – сказала она. Я промолчал. Она закусила губу и какое-то время сидела, уставившись в одну точку на стене. – Там вроде был какой-то скандал поначалу... И после этого начальство стало жутко всего бояться. Всяких там репортеров и журналистов. А также любых вопросов насчет передачи зем-ли... Ну, вы же понимаете? Ведь если об этом начнут в газетах писать – отелю не поздоровится. Там же весь бизнес – на доверии клиента... Репутация будет подорвана, так ведь?.. – А что, уже где-нибудь об этом писали? – Один раз в еженедельнике. Насчет каких-то крупных взяток... И что якобы на тех, кто землю продавать не хотел, натравили не то якудзу, не то ультраправых – и все-таки вынудили... Что-то вроде этого. – И в этом скандале был замешан старый отель “Дельфин”, так? Чуть ссутулившись над бокалом, она отпила еще “Блади Мэри”. – Я думаю, да. Поэтому наш менеджер и напрягся так, когда вы старый отель упомянули. Еще как напрягся, вы заметили?.. Но, если честно, никаких подробностей я об этом не знаю. Слышала только – новый отель называется так потому, что до сих пор существует какая-то связь со старым отелем... Мне об этом сказал кое-кто. – Кто? – Да... один из наших “костюмчиков”. – Костюмчиков? – Ну, менеджеров в черных костюмах... – Понятно... – сказал я. – А кроме этого вы что-нибудь слышали о старом отеле “Дель-фин”? Она покачала головой. Затем пальцами левой руки сдвинула – и посадила обратно колечко на мизинце правой. – Страшно мне, – произнесла она вдруг полушепотом. – Все время страшно. До ужаса... – Что страшно? Что о вас напишут в газетах? Она снова покачала головой, почти незаметно. Потом поднесла бокал к губам и, задумав-шись, замерла в такой позе. Не знаю, как еще объяснить – но казалось, будто ей физически боль-но от мыслей в голове. – Да нет же, я не об этом... Бог с ними, с газетами. Пускай пишут что угодно – я-то здесь ни при чем, правда? Это начальство будет с ума сходить – ну и ладно... Я о другом. О самом оте-ле, о здании. Понимаете, там, внутри происходит что-то такое... Очень странное. Нехорошее что-то. И не вполне нормальное. Она замолчала. Я допил виски и заказал еще. И для нее – еще “Блади Мэри”. – В каком смысле – “ненормальное”? Можете объяснить? – попросил я. – У вас есть какие-то конкретные примеры? – Конечно, есть, – потухшим голосом сказала она. – Есть, только... Это очень трудно объ-яснить словами как следует. Собственно, я поэтому до сих пор и не рассказывала никому. Пони-маете, сами-то ощущения ужасно конкретные, а как только попытаешься их описать – выходит какая-то размазня... И рассказать толком не получается. – Что-то вроде очень реалистичного сна? – Нет! Сны – это другое! Сны я тоже вижу иногда. Если долго смотреть какой-нибудь сон, то ощущение реальности из этого сна постепенно уходит. А здесь все наоборот! Здесь, сколько бы ни прошло времени, – чувство, что это реальность, остается таким же! Всегда, всегда, всегда, сколько бы оно ни продолжалось, – все как живое перед глазами... Я молчал. – Ну, хорошо... Я сейчас попробую рассказать как-нибудь, – решилась она и глотнула еще из бокала. |
