|
Такси остановилось напротив подъезда огромной многоэтажки. Перед тем, как выйти, она спросила, не провожу ли я ее до двери квартиры. Дескать, ночью на лестнице иногда ошиваются странные типы, и одной ходить страшновато. Я велел водителю ждать – мол, вернусь через пять минут, – взял ее под руку, и по хрустящему снегу мы пошли по дорожке к подъезду. Поднялись по лестнице на третий этаж. Дом был простой, панельный, без архитектурных излишеств. Дойдя со мной до двери с номером 306, она остановилась, открыла сумочку, выудила оттуда ключ – и очень естественно улыбнулась: – Спасибо. Я прекрасно провела время. – Я тоже, – ответил я. Она отперла дверь и бросила ключи в сумочку. Захлопнула ее – резкий щелчок эхом раз-несся по подъезду. И очень внимательно посмотрела мне прямо в глаза. Будто решала на класс-ной доске задачу по геометрии. Она растерялась. Она не знала, как поступить. Она не могла проститься со мной, как положено. Это было ясно как день. Опершись рукой о стену, я ждал, что же она решит. Но не дождался. – Спокойной ночи. Привет сестре, – сказал я наконец. Она поджала губы и простояла так еще секунд пять. – Что с сестрой живу – это я соврала, – сказала она очень тихо. – Живу я одна. – Я знаю, – ответил я. Она медленно, с чувствомпокраснела. – Аэто ты откуда знаешь? – Откуда? – переспросил я. – Да ниоткуда... Просто знаю и все. – Ты невозможен!.. – почти прошептала она. – Очень может быть, – согласился я. – Но я уже говорил: я не делаю ничего, за что бы меня потом ненавидели. И пользоваться чужими слабостями не люблю. Так что согласись – тебя-то я никак не обманывал. В замешательстве она долго подыскивала слова, но в итоге сдалась – и просто рассмеялась: – Это точно! Ты меня не обманывал. – А тебя что заставило? – Не знаю... Как-то само совралось. Все-таки, поверь, у меня свои царапины на душе. Я уже рассказывала... Много всего пережить пришлось. – Ну, царапин на душе и у меня хватает. Вот, смотри, даже Кита Харинга нацепил... Она опять рассмеялась: – Может, все же зайдешь ненадолго, чаю на дорогу выпьешь? Еще немного поговорили бы... Я покачал головой. – Спасибо. Я тоже хотел бы еще поговорить... Но не сегодня. Сам не знаю, почему – но се-годня я лучше пойду. У меня такое чувство, что нам с тобой не стоит говорить слишком много за один разговор. С чего бы это?.. Она смотрела на меня так пристально, как разглядывают очень мелкие иероглифы в объяв-лении на заборе. – Не могу толком объяснить, но... мне так кажется, – продолжал я. – Когда есть о чем пого-ворить – лучше это делать маленькими порциями. Наверное. Впрочем, я могу и ошибаться. Она задумалась над моими словами. Но, похоже, ни к чему в своих мыслях не пришла. – Спокойной ночи, – сказала она и тихонько закрыла за собой дверь. – Эй, – позвал я негромко. Дверь приоткрылась сантиметров на десять, и в проеме появи-лось ее лицо. – В ближайшее время я попытаюсь тебя опять куда-нибудь выманить... Как ты ду-маешь, у меня получится? Придерживая дверь ладонью, она глубоко вздохнула. – Возможно, – сказала она. И дверь снова закрылась. * * * Водитель такси со скучающей физиономией читал газету. Когда я, плюхнувшись на сиде-нье, велел ему ехать в отель, он искренне удивился: – Неужели вернетесь? – переспросил он. – А я уже думал, вы сейчас машину отпустите, чтоб я дальше не ждал... Очень на то похоже было. Обычно все этим и заканчивается. – Охотно верю, – согласился я. – Когда много лет проработаешь, чутье очень редко подводит. |
