|
.. Я знал эти правила. Странно – всякий раз, когда они уходили, казалось, будто они-то стерли в себе гораздо больше, чем я... Почему всё так? Почему я всегда остаюсь один? Почему всю жизнь в руках у меня остаются только обрывки чужих теней? Почему, черт возьми?! Не знаю... Нехватка данных. И как всегда – ответ невозможен. Чего-то недостает. Однажды, вернувшись с собеседования насчет новой работы, я обнаружил в почтовом ящике открытку. С фотографией: астронавт в скафандре шагает по поверхности Луны. Отправи-теля на открытке не значилось, но я с первого взгляда сообразил, от кого она. “Я думаю, нам не стоит больше встречаться, – писала она. – В ближайшее время я, видимо, выйду замуж за землянина”. Лязгнув, захлопнулась дверь. ДАННЫХ НЕДОСТАТОЧНО. ОТВЕТ НЕВОЗМОЖЕН. НАЖМИТЕ КЛАВИШУ СБРОСА. Пустеет экран. Сколько еще будет так продолжаться? – думаю я. Мне уже тридцать четыре. До каких пор все это будет со мной твориться? Особо я не терзался. Чего уж там – ясно как день: я сам во всем виноват. Ее уход – дело со-вершенно естественное, и я с самого начала знал, что все этим кончится. Она понимала, я пони-мал. Только мы всё надеялись, что вот-вот случится какое-то маленькое, еле заметное чудо. Не-уловимая случайность, которая перевернет наши жизни вверх дном... Но ничего подобного, конечно же, не случилось. И она ушла. Само собой, от ее ухода мне стало грустно. Однако мне уже приходилось испытывать эту грусть. И я нисколько не сомневался, что переживу эту грусть без труда. Ведь я всегда ко всему привыкаю... От такой мысли мне вдруг сделалось тошно. Будто черная желчь, разлившись внутри, под-ступила к самому горлу. Я встал перед зеркалом в ванной и посмотрел на себя. Так вот ты какой – Я, Который На Самом Деле... Вот и свиделись. Много же ты стер в себе... Гораздо, гораздо больше, чем казалось... Лицо в зеркале – старее, противнее, чем обычно. Я беру мыло, тщательно мою лицо и натираю кожу лосьоном. Не спеша мою руки и старательно вытираюсь новеньким полотенцем. Затем иду на кухню и, отхлебывая пиво из банки, навожу порядок в холодильнике. Выкидываю сгнившие помидоры, выстраиваю в ряд банки с пивом, проверяю содержимое каст-рюль, составляю список, что купить в магазине... До самого рассвета я просидел в одиночестве, разглядывая луну и гадая: сколько еще это будет твориться со мной? Наступит день – и я снова встречу кого-то. Все будет очень естествен-но – как движенье планет, чьи орбиты пересеклись. И мы снова будем надеяться на какое-то чу-до, каждый сам по себе, выжидать какое-то время, стирать свои души – и расстанемся, несмотря ни на что... До каких пор?! 2. Через неделю после того, как я получил ее открытку с луной, мне пришлось отправиться по работе в Хакодатэ. Не скажу, чтобы работа на сей раз попалась очень уж интересная, – ну, да и выбирать особо не приходилось. Почти вся моя работа, в принципе, мало чем отличается от этой. Вообще, чем рассуждать, повезло с работой или нет, лучше залезть в эту работу по самые уши – а там уже и разницу чувствовать перестанешь. Как с волнами в акустике. На каком-то по-роге частот уже не различаешь, какой звук выше, какой ниже; а стоит зайти за этот порог – не то что высоту, сам звук разобрать невозможно... То был проект одного женского журнала: познакомить читательниц с деликатесами Хако-датэ. Мы с фотографом обследуем дюжину местных ресторанчиков, я сочиняю текст, он делает снимки. Всего материала – на пять страниц... Ну, что ж. Раз существуют женские журналы – значит, кто-то должен и репортажи для них писать. Точно так же кому-то приходится собирать мусор на улицах или разгребать на дорогах снег. Должен кто-то и дворником быть. Нравится это ему или нет... В общем, три с половиной года я зарабатывал на жизнь такой вот псевдокультурной дея-тельностью. |
