На камне была отчетливо видна поперечная трещина; пламя свечи около нее сильно трепетало, из чего можно было заключить, что внутри – пустота.

Держа свечу на уровне трещины, я провел ею вправо и влево и увидел, что трещина полукругом загибается вниз, образуя некое подобие арки; величина этой «арки» позволяла человеку проходить под ней согнувшись.

Я тщательно исследовал пространство около «арки» и разглядел несколько растущих из земли сталагмитов. Приблизившись к ним, я выяснил, что один из них вовсе не сталагмит, а металлический рычаг. Конечно же я сразу дернул его.

Все произошло так, как я и предполагал. Аркообразный камень, когда я дернул рычаг, медленно отодвинулся, и передо мной появилась тропинка, пройти по которой мог только один человек. Она тонула во мраке.

Глубоко вздохнув, я отпустил рычаг и, удостоверившись в том, что камень остался неподвижным, погрузился в темноту пещеры. Там тоже обнаружился «сталагмитовый» рычаг, с помощью которого заменяющий дверь камень легко задвигался и отодвигался. Убедившись, что не заточаю сам себя в каменном гробу, я приступил к скрупулезному осмотру этого нового пространства.

В отличие от тоннеля, по которому я пришел сюда, это была настоящая, созданная природой сталактитовая пещера. Сталактиты и сталактитовые пещеры – явление чрезвычайно интересное, и когда‑нибудь я о них расскажу. Сейчас же я должен вести свой рассказ дальше.

Чего ради Коумэ‑сама и Котакэ‑сама бродили по ночам в столь опасных местах? Какому божеству молились в глубине сталактитовых пещер? Самые невероятные предположения будоражили мою душу.

Размышляя об этом, я двигался вперед и достиг места, где дорожка раздваивалась, В растерянности я соображал, какой дорогой могли ходить старухи. Я внимательно посмотрел под ноги, но кроме луж ничего не обнаружил.

Я выбрал правую дорожку и, пройдя немного вперед, обратил внимание на то, что пламя свечи становится ярче, и одновременно услышал шум водопада. Значит, поблизости выход. .

Я прибавил шагу и вскоре оказался перед отверстием, за которым струился водопад. Точнее, из одного желоба вода перетекала в другой, а высотой все это «сооружение» было примерно в один кэн. Когда я дошел до него, свечу задуло ветром.

Надо было все‑таки идти другой дорогой! Наверняка Коумэ‑сама и Котакэ‑сама от развилки брали влево, ведь если бы они ходили, как и я, мимо водопада, то каждый раз промокали бы насквозь.

Я хотел было вернуться, чтобы понять, куда ведет левая дорожка, но передумал, решив, что уже очень поздно. Займусь этим завтра ночью. Кроме того, мне хотелось определить, в какую часть деревни вывел меня путь, заканчивавшийся водопадом.

Обогнув его, я выбрался на дорогу и вздрогнул, услышав чей‑то возглас рядом с собой. Я присмотрелся и в фигуре, прошмыгнувшей мимо, разглядел Норико. Она тоже перепугалась, но, узнав в свете звезд меня, сразу успокоилась:

– Неужели это вы, Тацуя‑сан? – Радостно вскрикнув, она приникла к моей груди.

Любовь Норико

– Норико‑сан? Как вы меня напугали!..

То, что в такой час и в таком месте мне встретилась именно простодушная Норико, даже обрадовало меня. Можно будет в дальнейшем избежать расспросов, почему и зачем я оказался тут.

– А я как испугалась! Вдруг налетела на какого‑то человека… Хорошо, это оказались вы. Шалунишка! – засмеялась Норико и, глядя куда‑то за водопад, спросила: – От кого вы прятались там в такой поздний час? В этой норе есть что‑нибудь интересное?

Надеюсь, она не поняла, что я вышел из потайного хода. Подумала, наверное, что просто из любопытства залез в яму. Это было мне на руку, и я постарался укрепить ее в этой мысли.

– Да… Гулял, гулял, увидел отверстие, решил заглянуть… Ничего интересного.