— О, я так не думаю, — сказала она.

— Я бы отвёл вас в один из лучших ресторанов в этом районе, — улыбался он ей. — Но, боюсь, небольшие проблемы юридического характера, судебные приставы и всякое такое, не позволят мне уйти из дома, по крайней мере, пока не смогу получить новый автомобиль. Но в этих ресторанах меня знают, и думаю, считают превосходным клиентом, так что будут рады прислать кое-что из меню ко мне домой. Уж точно не китайская еда на вынос. Что вы на это скажете? Небольшое приключение в пентхаусе.

— Я так не думаю, — повторила она.

— Этот вид еще великолепней ночью, — махнул он рукой на окна.

— Уверена, так и есть.

Он смотрел на нее с грустной улыбкой.

— Вы действительно решили оставить меня здесь, Гвен, в одиночестве, в моём разграбленном пентхаусе?

— Мистер Феавезер, — сказала Гвен. — Я, прежде чем прийти сюда, собрала о вас информацию и в курсе ваших маленьких юридических проблем и заботе судебными приставами. У вас просто удивительное количество бывших жен.

— А, экс-жены, — вздохнул он, отмахиваясь рукой от этих слов. — Злобные маленькие существа, лучше просто игнорировать их. Вы знаете, какие они.

— О, да, — согласилась Гвен. — Я одна из них.

Он не мог в это поверить.

— Вы принимаете их сторону?

— Я не собираюсь принимать ничью сторону, — холодно ответила она. — Готовы, ребята?

Ребята, обвешанные камерами, коробками и сумками, сообщили, что они готовы, и вызвали лифт.

Независимая Гвен кратко и холодно улыбнулась Престону.

— Спасибо, мистер Феавезер, вы дали очень хорошее интервью. Мой редактор будет доволен.

— Я так счастлив, — Престон сказал, как двери лифта открылись.

— Сэр, — вдруг обратился к нему звуковик.

— Да?

Звуковой оператор вручил ему толстый белый конверт.

— Служба судебных документов, — сказал он, — в соответствии с законами штата Нью-Йорк.

Он развернулся и вошел в лифт.

— А-а-а-а-а-а-х-х! — воскликнул Престон, и метнул конверт, но тот отскочил от закрытых дверей лифта, оставив ему на память образ удивлённо улыбающейся Гвен, когда она повернулась к звуковику и спросила: — Что ты..?

Поздно. Престон стоял, тяжело дыша, как будто пробежал милю, и уставился на ненавистный конверт на его прекрасном паласе. Наконец отвернулся.

— Алан! — закричал он. — Алан!

И Алан появился, также обвешанный сумками, как и звуковой оператор.

— О, я пропустил лифт, — сказал он, и снова его вызвал.

Престон уставился на него.

— Что ты делаешь?

— Ты мне не больше не нужен, Престон, — сказал Алан. — Наши веселые денечки на острове закончились. Я звонил, у меня там есть парочка новых предложений.

Лифт вернулся и черная женщина-лифтер, бесцеремонно заявила:

— Что-то сегодня сюда разъездились.

— До свидания, Престон, — сказал Алан, заходя в кабину лифта. — Это было все на самом деле очень забавно. Спасибо.

55

В середине сентября Дортмундер в десять вечера вошел в «Бар и Гриль». Завсегдатаи сгруппировались в левой части стойки и, склонив головы, с такими серьезными лицами смотрели на деньги, словно играли в покер. С правой стороны бара Ролло наливал выпивку, и еще чуть дальше стоял тот, ради кого Дортмундер здесь и оказался — Ральф Уинслоу.